Слово и дело. Книга 1. Царица престрашного зраку

Преторианцев нового полка одели в зеленые кафтаны до колена. На шею офицерам повязали (бантом назад) полотняные галстуки. Ботфорты звякали медными шпорами. На шляпах сделали плюмажи из белых и красных перьев. Портупеи лосиновые, темляки из цветной шерсти, ножны черненые, шпаги – в аршин длиною, землю царапали. Под конец офицерству выдали по протазану и поставили всех в строй.

Полк был готов, и принц Людвиг Гессен-Гомбургский умильно глядел в лицо императрицы.

– Ваше величество, – намекал, – имею немалый воинский опыт. И желал бы развить его для пущей славы вашей в полку новом…

Но Бирен грубо принца того отшиб и командиров подсказывал:

– Годятся: Вейссбах… де Бонн… Ласси…

Анна Иоанновна имела иные намерения. Боясь, как бы Бирен не стал более просить паса, она все реже делила свое ложе с Густавом Левенвольде. А чтобы задобрить фаворита в любовном абшиде, Анна Иоанновна решила откупиться – широко, по-царски:

– Родилась я в селе Измайловском, и тому полку приказывают называться Измайловским тож! А тебе, Густав, – повелела Анна, – быть при нем полковником… Мунструй и верь: благосклонна я!

Густав Левенвольде мунстрования не жаловал. Спонтировать бы – вот это дело! Приятное и благородное. Сунул он за обшлаг мундира четыре колоды карт и долго выражал свое неудовольствие таким назначением. «Ну, до мунстра-то охотники сыщутся… Вот и барон Густав Бирен, тля, выпавшая из польского панциря! Его можно в майоры. А кого же – в подполковники измайловские?..»

– Господа, – спросил Левенвольде, – кто знает достойного?

– Гампф! Гампф! Гампф! – пролаяли дружно.

– Но я майора Гампфа плохо знаю, – сказал Левенвольде. – А вот шотландца Хакоба Кейта король прусский хваливает. Кейт тридцати шести лет и подвижен. Команды выговаривает чисто…

Кейта и назначили (в подполковники). После чего регимент был выведен за Яузу – в лагерный компанент. Перед мунстром решено было осмотреться. Выпустили первый приказ по полку: «На квартирах стоять тихо, обывателям обид не чинить, от огня иметь шибкое опасение…»

– Когда солдат ногу тянет гуськом на шаге, – опечалился Густав Бирен, – то не получается линии отменно ровной и четкой… Нас засмеют в образованных странах, если мы этой линии от солдат не добьемся!

– Но стоят-то они хорошо, – зевнул Левенвольде.

Кейт подошел сбоку строя – глянул вдоль линии.

– Вот тут, – показал себе на грудь. – Тут что-то еще не в порядке. Они не научились еще дышать…

В журнале полка появилась первая запись – вот она:

«Понеделок. – Имелась солдатская эксеръциция Леибъгвардии Измайловского полку при присудствии Ея Императорьскаго Величества йптом трактованы штап иобер афицеры вхоромах, аундер афицеры и солдаты налугу…»

Густав Левенвольде перебрал карты в гибких пальцах.

– Время спонтировать, – сказал. – Я пойду, молодчага Кейт, а вы мунструйте их, пожалуйста, по образцу прусскому…

Сел в карету и укатил. Когда осела пыль на дороге, молодчага Кейт со скрипом натянул узкую перчатку и сказал:

– Молодчага Бирен! Я поеду обедать, а вы… линию в носке выпрямляйте. И вот тут, – Кейт показал себе на грудь, – дыхание у них исправьте, чтобы над нами потом не смеялись…

Больше ни Левенвольде, ни Кейта в полку никогда не бывало.

Майор Густав Бирен, младший брат фаворита царицы, остался в Измайловском компаненте полным хозяином. Первым делом загнал он весь полк в баню, чтобы в кипятке солдаты распарили кости. Ногу каждого заставлял вытягивать, и от носка до колена проверял – ровно ли? Слава богу, «гусек» уже получался!

Но Густав Бирен был добрый малый и свои ноги в кипятке тоже выдержал. Великое искусство фрунта наполнено терниями… На обваренных кипятком ногах вышел полк на плацы.

– Мунстр! – ликовал майор Бирен. – Темпы отбивать с промежутком, в коем бы трижды счесть можно было… Айн, цвай, драй!

Бирен писал по-немецки, кричал по-немецки, все тут же быстро переводилось на русский. Полковые палачи-профосы стояли с фухтелями наготове. К вечеру избитых людей уносили на руках. Сами уже не шли. Но какие это были вдохновенные дни для Бирена!..

Среди ночи он проснулся, весь в холодном поту:

– А что, если два темпа с левой ноги отбить – короткие? А третий – длинный? И – линия… Вот здорово!

Так был создан для России Измайловский полк.

– Имею для сего полка особое намерение, – призналась Анна Иоанновна. – Походами Измайловский регимент не отягщать, а быть ему постоянно при охране моей высокой особы… Да зовите Ушакова ко мне: пусть скажет – какая эха идет на Москве?

Эхо было таково: на Москве недовольны, злобятся…

– Ништо им! – сказала Анна. – Кругом меня одни злодеи!

Измайлово – село русское, древнее. Измайловский же полк – войско сбродное, новое. Это уже не гвардия – защита отечества!

Это лейб-гвардия – защита самодержавия!

* * *

Николас Бидлоо – Быдло щупал отвислый живот Анны Иоанновны.