Сложности любви. Роковые ошибки

Есть у меня и такой пример, моей бывшей подруги в Италии. Она замужем за неверующим, сама она с сыном ходит в церковь (он их даже на машине подвозит), соблюдает посты… Пытается мягко «перевоспитать» мужа, утро у них начинается с того, что вместе читают главу из Евангелия, подсовывает ему православные книги (на итальянском), и он их читает, потом обсуждают прочитанное. Но сам он говорит: «Я знаю, что православие – правильная вера, но сам никогда православным не стану и в церковь ходить не буду». Представьте, что она при этом чувствует. Явно не счастье.

Или еще штрих – их сын, десятилетний мальчик, как-то сказал: «Мама, когда у тебя пост, ты всегда плачешь». (Из-за придирок мужа, то есть того же раздражения неверующего на верующую.)

С тех пор как она с ним, он лучше не стал, а вот она стала хуже (зачем тогда и в церковь ходить?) – поэтому и называю ее бывшей подругой. И при этом – такая мучительная (мученическая? – не знаю) жизнь. Она сама мне как-то сказала: «Если бы не сын, меня назавтра в Италии не было бы».

И это – пример мужа «терпимого»!

Надо же понимать: неверующему невозможно стать лучше, и он раздражается и всегда будет раздражаться на верующего человека (по той причине, что жизнь верующего служит ему немым укором). А проявления этого раздражения зависит от характера человека – или будет открытый бой, или подспудное выживание со света. Потому что неверующий человек – марионетка своих страстей, то есть на самом деле – бесов.

Вопрос: зачем выходить замуж за марионетку? За зомби?

Перед тем как уехать насовсем из Италии, я все же походила по священникам, и все мне говорили одно и то же (без исключений!), что могу выразить словами одного московского батюшки: «Если в главном понимания нет, то совместной жизни – не будет!» (Вспомните высказывание Экзюпери.)

То есть верующая с неверующим – всегда полный провал, вещь для мазохистов.

Акцент моего повествования сместился на православие, а большинство читающих эти записки наверняка не являются верующими. И они думают: «Ну, это твои проблемы, у меня их нет».

На это хочу задать вам вопрос: а вы уверены в том, что не станете верующими? Вот когда проживете всю жизнь в материальных заботах века сего, потом подойдете к концу жизни, когда пошатнется здоровье, приблизится время ухода из этого мира и материальные игрушки перестанут тешить и даже интересовать – может, тогда вы все-таки задумаетесь над смыслом своей жизни, и вдруг вы поверите в Бога? Что тогда? Какое у вас будет окружение? «Каких друзей найдешь, так и жизнь проживешь», а я бы добавила: «…так и помрешь». Вот пример: Лев Толстой хотел покаяться перед смертью, и даже один Оптинский старец приезжал к нему для этого, но окружение Толстого не допустило священника к умирающему, так и умер в анафеме церковной. Что это значит – умереть без покаяния и причащения – думаю, не надо даже неверующим объяснять.

Но возьмем все же самый распространенный случай (возможно, ваш) – оба неверующие.

В таком случае разъединять будет разная культура, традиции.

Он вырос на Микки-Маусе, а вы – на Чебурашке и Крокодиле Гене. Отсюда – уже разное отношение к юмору. Вас будут смешить разные вещи. И удручать – тоже. Понимания не будет. Оно будет искусственное, когда человек умом понимает, что это должно быть смешно или грустно.

Сейчас это кажется надуманной проблемой, но вот когда я могла ответить на вопрос известной в России цитатой из фильма (например работая в Италии переводчиком в группе с русскими), и мне отвечали тоже цитатой, я чуть не плакала от умиления. Потому что такое в разговоре с итальянцами (немцами, шведами…) невозможно. А ведь это – целый кусок отрезанной от жизни радости. Радости словесного творчества, юмора, интеллектуального ребячества и неизвестно еще чего. Такие вещи ценишь, действительно, только когда их потеряешь. Но это очень ощутимо. И больно.

И жизнь в Европе – пустая, скучная. За 15 лет у меня не появилось ни одной итальянской подруги (потому что не о чем говорить), а только украинки, молдаванки и русские. Есть, правда, одна албанка, но и она тоже… «прилизанная», хоть и верующая и очень хорошего характера. Но ее вера поверхностна, как и все отношения между людьми в Европе – поверхностные и большей частью лицемерные. Потом начинаешь задыхаться: невозможно все время говорить о погоде и кто в какой ресторан сходил и что поел – больше ни о чем другом не говорят. Как сказал Гамлет: «Ужас! Ужас! Ужас…»

Причем я не тот человек, который чувствует ностальгию – почти всю жизнь живу вне отчего дома. Но последнее время начиналось что-то похожее. В последние дни ходила по городу (в Италии) и с лирической грустью думала: «Уезжаю насовсем и больше никогда этого не увижу…» И тут же: «Ну и слава Тебе, Господи!»