Случайная исповедь. Роман с продолжением.

- Что за глупости - возмущенно вскрикивает она.- Вы не поняли, Семен. Мне не нужны жалость и благотворительность. Тем более, что ты не сможешь совмещать работу, и мои потребности. Я не люблю альтруистов, Семен. Я им не доверяю. У тебя жизнь впереди, по - этому глупо отказываться от материальных благ. Сделки не будет.- Катя встает и, не оборачиваясь, идет к выходу из кафе. Я, наконец - то понял, что изменилось в ней. Она ужасно исхудала, словно, сдулась, стала меньше. Это не портит ее, просто придает, немного, нелепый вид.

- Стойте, да постойте же вы, Катерина. Я согласен на ваши условия - догоняю я ее, уже в дверях.

- Вот и хорошо - с облегчением вздыхает она. - Вы, мужчины, странные существа, которых мне, видимо, никогда не дано понять. У вас есть три дня, Семен, что - бы разобраться со своими проблемами, а потом я жду вас здесь. В это же время. Это вам, что - бы не передумали - на столик, возле моей руки ложится пухлый, снежно - белый конверт. - Там аванс - объясняет мне Екатерина, очевидную истину.

- Я не передумаю, и без денег.

- Семен, не глупите. И не опаздывайте, у меня нет времени ждать.

Спустя три дня я возвращаюсь туда, где оставил свою, новую, работодательницу. Она ждет меня, нетерпеливо, перебирая в своих руках салфетку. Заметив мое приближение, с лица ее уходит нервическое выражение.Слава богу. Я уж, боялась, что вы не придете. - Куда ж мне деться, получив такой аванс - некрасиво шучу я. Поверите, Катя, чуть уволился. Начальство, никак, не хотело отпускать с работы такой ценный кадр, без отработки положенных двух недель. Но мне удалось сбежать, и вот я перед вами. Во всей, так сказать, своей красе. И, кстати, давайте уже перейдем на ты.

Я вижу в глазах Екатерины, сотню искорок, как реакцию на мой шутливый спич, она согласно кивает и встает со своего места.

- Идем, Семен - Она ведет меня под моросящим дождем, по свежей, будто, умытой улице. Весна в этом году пышная, словно невеста, утопающая в платье из бело - розового, воздушного аромата цветущих яблонь. Она подставляет лицо теплому апрельскому дождю, а я думаю, вдруг, он смоет с него измученное, болезненное выражение ее лица. Мы идем молча, просто, не знаем о чем говорить.

-- Сегодня переночуешь у меня - поможешь собраться - распоряжается она вдруг, нарушив звенящую тишину, возникшую между нами. - А утром отвезешь меня в больницу. Мне назначили химиотерапию. Я думаю, это займет определенное количество времени, так что, ты сможешь доделать то, что не успел.

- Я все успел, Катя. У меня нет своих дел. Так что, если платишь, так уж, будь любезна терпеть меня возле себя постоянно

- Знаешь, я попрошу тебя только об одном. Не нужно постоянно напоминать мне о том, что я и без тебя знаю. Пожалуйста - просит она спокойно, но голос дрожит. Она втягивает голову в костлявые плечи, словно птенец, чувствующий опасность. - Я не выдержу так, Семен. А мне нужно быть сильной.

Она права, не нужно хоронить ее раньше времени, которого у нас осталось и без того не много. Эта мысль заставляет меня остановиться, что бы глотнуть воздуха. Мне становится страшно. Ужас накатывает на меня темными волнами, поглощая мой разум, застилая пеленой глаза. Только сейчас я осознаю, что потеряю ее навсегда. Только теперь на меня находит осознание того, что и я не смогу продолжать, когда она уйдет, оставив меня совершенно одного.

- Здесь я живу - слышу я Катин голос, словно сквозь вату. - Эй, Очнись. Да, что с тобой.- Мы стоим возле исполинского дома, еще сталинской постройки. Мне приходится сильно закинуть голову назад, что бы увидеть последний этаж, уносящегося в небо, величественного строения.

- Подходящее жилище для небожительницы - думаю я, взлетая с Катей в лифте на последний этаж. Если честно, я никогда не был в таких домах. У меня, просто, нет ни одного друга, способного приобрести, даже, десять метров в этой шикарной высотке, в историческом центре города. Катя открывает ключом дорогую, массивную дверь, впуская меня в свои владения. Квартира очаровывает меня. Она ее, везде чувствуется присутствие Катерины - в теплых тонах покрашенных стен, огромном количестве света, льющемся из витражных окон, в скромной, но явно дорогой мебели. И картины. Они висят, стоят прислоненные к стенам, занимают все свободные поверхности. Катя показывает мне, где лежат необходимые ей вещи и, извинившись, скрывается в спальне, оставив меня в тишине квартиры. По ее изнуренному виду я понимаю, как она устала.

Спустя час она появляется в кухне, где я пью кофе.

- Я тут похозяйничал, немного. Ты не против? - Отнюдь, привыкай. Теперь это и твой дом - отвечает Екатерина, проводя ревизию собранных мною вещей.- Вы прирожденная сиделка - улыбается она, удовлетворенная результатами осмотра.

- Это именно то, что я мечтал услышать из ваших уст - смеюсь я, подражая шутливой манере ее разговора.- Хочешь кофе, Катя?

-Да, только не очень крепкий.

- Откровенно говоря, крепкий то, я и не умею. И, уж если быть, совсем честным - кофе мой, совсем не шедевр.

- Ничего, попробую пережить.