Случайная встреча

– Нет, не вариант. Ее зацепить можно только через племянника, а он ни на что не годный задохлик, показания которого к делу не пришьешь. Да и связь с Оксаной не установить. Ну да ездили вместе на рынок, что преступление? Разумеется, знакомы – работали вместе и иногда, совершенно случайно пересекались в городе, что с того?!

– Получается, вообще ничего нельзя сделать? – завопил Макс. – Эта Оксана загубила столько людей, даже Сафронова в зачет и Вы дадите ей уйти?!

– Ну, конечно же нет, что ни будь мы обязательно придумаем, – улыбнулся Гасанов и, как в старые добрые времена, всем окружающим сало не по себе.

Расходились уже под утро, Шамиль Наимович, видимо тоже хотел спать, но на его внешности это никак не отражалось.

– Коллеги, можете идти по домам. На работу выходим только завтра – скомандовал он, а Воронцов печально вздохнул.       – Везет же Вашим, а мне домой, быстро помяться и на работу.

– И Вам не стоит Геннадий Викторович. Вы еще не приехали, когда я договорился с Вашим шефом о том, что Вам нужен перерыв.

– До, свиданья, Шамиль Наимович,

– До свиданья, Геннадий Викторович и спасибо.

      Еще помедлив пять минут на крыльце, он вернулся в зал. За прибранным столом, с дымящимся кофе, его ждал Берг. Стас уже собирался встать и уйти, настолько ему надоело молчанье и этот взгляд анаконды, когда Шамиль протянул ему листок.

– Держи. Развернешь в машине.

– Спасибо, Шамиль Наимович.

– Даже не думай. Мне твоя благодарность ни к чему. Ты мне понравился, но делаю я это не ради тебя, просто надеюсь, что ты все исправишь.

– И я надеюсь.

– А вот это – зря. Ты должен быть уверен, иначе я действительно тебя убью.

Пустой кабинет встретил ощущением нежити. Пустые стулья и столы, молчащая кофеварка, затихшее радио. Машка уволилась в одночасье, задерживать ее никто не стал. Оксана с Наташей пропали и по этому поводу никто не сплетничал. Видимо, шутки кончились и фразу Караева про немедленную ликвидацию трепачей, все восприняли буквально. Комиссия работала как подорванная, уже не первый день, но кроме мелких косяков ничего пока не обнаружила. Путем нечеловеческих усилий, все удалось привести в порядок, задолго до ее появления и хоть дефицит бюджета не превратился в профицит, тем не менее, обвала удалось избежать.

– А Ольга Леонидовна, где? – спросил Стас, заходя.

– Она же только через неделю выписывается, точнее уже через шесть дней.

– Точно, я и забыл.

Они помолчали. Стас крутился на стуле, а Макс не отрываясь смотрел в окно.

– Помнишь, как она заявилась в тапочках, погода была почти такая же, – наконец сказал он.

– Помню, я еще подумал, что у нее не все дома.

– Ага, я тоже.

– Курить пойдем? – без энтузиазма предложил Макс

– Неохота – ответил Стас.

– Ну что узнал? – спустя пять веков спросил Макс.

– Узнал.

– Ну и хорошо, че тогда такой кислый?

– Боюсь.

– Что не найдешь?

– Что найду, а ей не надо.

– Нет другого способа узнать, ты же понимаешь? – посмотрел на него Макс.

– Понимаю.

– Пойдем все таки курить? – Макс оторвался от стула и пошел к выходу.

– Ну, пойдем.

На пороге, они, не сговариваясь, обернулись.

– Как дурной сон, и зачем я только это ляпнул? – уныло произнес Стас.

– Про аэродром?

– Да нет, про то, что больше всего боюсь, что однажды открою дверь, а ее нет, видишь, так оно и вышло…

Алина стучала по клавишам, и даже не заметила, как «провалилась». Она опять гуляла по Омску, светило солнце, далеко впереди под всеми парусами неслась тетка Ирка, а мама зависала у каждой витрины. Они прошлись по набережной, а потом, взяв такси, поехали к Мише.

Интересно, как там Черчилль? Она не смогла себя заставить оторвать его от Зинаиды Матвеевны. Ее, разумеется, никто ни о чем не просил, но стоило ей один раз посмотреть в их глаза, как решение было принято. Кривенькие зубки и обрубочек хвоста еще долго преследовали ее во снах.

Как там Макс? Вот ведь напасть, она скучала по нему отчаянно, но позвонить не решалась. Боялась вопросов, а еще больше боялась того, что он может ей рассказать.

Воронцов, объявился совсем недавно. Позвонил и доложил последние новости. Проскурякову дали пять лет за убийство Сафроновой, смерть Демина признали несчастным случаем и Алина даже приблизительно не догадывалась с привлечением какой тяжелой артиллерии удалось этого добиться. Геннадий Викторович, лишь обмолвился, что они с Кравцовым были мелкими сошками в этой битве. Удивительным образом за безвестного Проскурякова впряглись все те, кто уже давно могли себе позволить не напрягаться ни по какому поводу. Видимо, даже у них на дне души хранилась хоть одна такая история, когда не удалось вовремя защитить и спасти, пусть не своего, но беззащитного человека.

На суде выступала даже жена Демина. На стороне обвиняемого и это во многом предопределило исход дела. А еще на каждое заседание ходила худенькая девчонка, которую по началу Проскуряков даже не узнал, а потом, заходя в зал, каждый раз искал ее глазами.