Случайности не случайны

В третьем домике на кровати лежала голая девушка в рвотных массах. Прижавшись спиной к стене и обхватив голову руками, сидел мужчина. Он был в штанах и не застегнутой рубашке. С трудом узнал в нем главу областного Минстроя.

– Дышит?

– Уже нет…

– Нужен врач!

Я побежал к нашему домику. Старик по-прежнему сидел в кресле на веранде. Похоже, он дремал.

– Джо! – Выпалил я. – Нужна помощь! Человек умирает!

Спустя несколько секунд мы были в комнате третьего домика. Старик, взглянув на девушку и окружающих, взял ситуацию в свои руки:

– Ты! – указал пальцем на стоящую рядом фельдшера, – Теплой воды и чистые полотенца! Ты! – На мгновение замешкавшись, как бы подбирая слова, указал на застывшую в ужасе девушку у двери, – Бутылку водки! Две! Владимир! – Указал пальцем на меня. – Мне нужен Иржи! Срочно! Остальные, вон отсюда!

Вбежал в комнату Иржи. Мальчик лежал под одеялом с закрытыми глазами, а Валя держала его за руку и тихонько пела какую-то песню.

– Иржи! Человек умирает! Джо нужна твоя помощь. – Никогда не отличался немногословностью в стрессовых ситуациях.

Взял его на руки, чтобы не возиться с одеванием и обуванием и побежал обратно.

Дальнейшие события для меня проходили в режиме стороннего наблюдателя, несмотря на то, что я принимал в них участие. Старик постоянно жестом показывал, чтобы я полил ему на руки водой, вытер полотенцем, потом ополоснул водкой. После этого он делал какой-то жест, и в его руках опять оказывалась порция жижи со слизью, которую он сбрасывал в ведро. При этом он постоянно задавал ритм для сидящего в состоянии транса на углу кровати Иржи: «Раз, два! Раз, два!». Время от времени Джозеф замирал и делал глубокий вдох-выдох. Нереальность происходящего дополнялась телом девушки, получившим при слабом освещении комнаты синеватый оттенок.

Вдруг девушка резко согнулась, вся скрючилась и закашлялась. Старик бесцеремонно схватил её подмышки и стащил на половину с кровати лицом вниз. Девушку вырвало. Джозеф облегченно вздохнул и прекратил свои «раз, два».

– Скорая приехала? – Спросил он у фельдшера, которая всё это время стояла неподвижно в углу. Та отрицательно покачала головой. – Её вообще вызывали? Нет?

Старик вышел на веранду, где безмолвно стояло человек пять-семь. Увидав Дубровина:

– Вы её в больницу повезёте?

– Она жива? – И, справившись с удивлением, – А здесь мы не можем … э-э-э, своими силами?

Джозеф приоткрыл дверь и махнул рукой, приглашая фельдшера выйти. Когда она вышла, старик продолжил, обращаясь к Дубровину:

– Организуй! Мне нужно два набора для капельницы, раствор глюкозы, физраствор, раствор калия и магния, какие будут, пачку памперсов для взрослых. Отправляй! – Повернувшись к администратору – Зайди, помоги Владимиру помыть пациентку! Поменяй бельё и обеспечь ей покой! – Не обращая внимания на окружающих, которые ждали момента, чтобы спросить его о чем-то, старик вошел в домик.

Через минуту он вышел, держа на руках босоного Иржи. Проходя мимо Дубровина, сказал, не поворачивая головы в его сторону:

– Привезут всё, что мне надо – знаете, где меня найти. Никому в комнату не заходить!

После того, как мы с фельдшером помыли девушку (она всё это время что-то беззвучно бормотала), одели и уложили её на чистую кровать, убрали в комнате, только после этого я физически ощутил усталость.

Вышел на свежий воздух. Ни души. Со стороны танцпола доносились звуки музыки. Нет, на сегодня развлечений, пожалуй, хватит. Спать!

Джозеф сидел в кресле на веранде. Похоже, он опять дремал. Проходя мимо него, услышал: «Спасибо, Владимир, за помощь».

– Это Вам спасибо, Джозеф! – Несколько удивился. – Вы девушку спасли!

– Её спас Иржи. А я лишь исполнил свой долг.

Подвинул пустое кресло поближе к старику и сел. Мне нужно было спросить его о многом.

– Как «Иржи»? В смысле «долг»?

– Наш малыш делал прямой массаж сердца пациентке. То есть вручную качал её кровь. Лёгкие вентилировал по моей команде. Заодно и токсины из печени выводил. А я только координировал его работу, исполняя свой врачебный долг. У вас в России врачи поступают иначе?

– Вы врач? – Почему мне никогда не приходило это в голову. Это же очевидно! – А как же Аненербе?

– А что Аненербе? Я проводил там медицинские исследования.

– На людях? – На этот раз я перестарался с эмоциональной окраской.

– Дорогой, Владимир! Всегда и везде приходится ставить эксперименты на людях. Как бы негуманно это ни звучало. Где-то используют добровольцев, где-то берут заключенных, а где-то всё население без его ведома.

– Но, как Вас приняли работать врачом с Вашим нацистским прошлым?

– Мало у кого в то время не было «нацистского прошлого». В конце сорок четвертого нашу лабораторию закрыли: нужны были результаты. У нас их не было. Меня перевели в госпиталь. – Старик перевел дыхание. Мне показалось, он размышлял, стоит ли продолжать. – Война закончилась. Я попал в американскую зону оккупации, где мне предложили на выбор: или трибунал над «нацистским преступником», или работа в генетической лаборатории в Америке. Что бы ты, Владимир, выбрал? – Тень усмешки промелькнула на лице старика.