Случайный ребенок от миллиардера

Впрочем, нет разницы, из чего был сделан этот самый стол. Интереснее, что нам нем покоилось. Новехонький моноблок, запакованный фотоаппарат последней версии и, верите, нет, плитка шоколадка. Та самая Аленка, только не совсем стандартных размеров. Огромная такая, ростом с половину меня. И где только ее раздобыл?!

От переизбытка чувств, я, честно говоря, растерялась. Да так и присела за стол. Потеребила обертку от шоколадки и призадумалась.

Сначала мою студию разгромили в хлам, после, Дмитрий стал вести себя так, будто мы с ним какая-то там романтическая пара. Он стал… ухаживать за мной? Ведь только так это можно было расценить. Так вели себя мужчины, которые хотели расположить к себе женщину. Но зачем? Изначально Соколов очень четко и ясно распределил наши роли, демонстрировал презрение ко мне, говорил гадости, угрожал, хамил. А тут вдруг переменился. Почему? Решил сыграть в семью по-настоящему? Авось, была не была? Захотел попытаться ради Саши, чтобы у него была полная семья? Или же, он хотел «подружиться» со мной, заставить потерять бдительность и выманить свой генетический материал? Чтобы потом выставить за дверь, хорошенько хлопнув ею мне по носу?

Что? Что ты задумал, Соколов?

– Ни за что не поверю во вдруг вспыхнувшие чувства ко мне… – прошептала я, распаковывая гигантскую Аленку. – И подыгрывать тебе не стану, гад!

Кто сказал, что я приму этот подарок? Ну уж нет! Я себя не на помойке нашла! Меня нельзя было купить! Я сама всего добивалась по жизни. Родители так учили. Будешь много работать, будешь жить, как человек. Ни на кого не надейся. Ты сама ответственна за свою жизнь. Не ной, не плачь, не проси, а закатай рукава и трудись, как достойный представитель общества.

И я никогда ни на кого не надеялась. Никогда ни от кого ничего не ждала. Сама всегда обеспечивала и себя, и своего малыша. И прекрасно с этим справлялась.

Я не собиралась становиться должницей Димы. А именно это он и пытался сотворить. Сделать меня обязанной ему. Вызвать чувства долга.

– Черта с два тебе это удастся, – прошипела я, зло вгрызаясь в первый кусок.

– Алена, ты ничего не хочешь мне сказать?

– О чем ты?

– Ну… ты ведь… Алексей ведь… он отвез тебя к… новому зданию…

– Ах, ты об этом! Отвез, отвез, – покивала я в ответ муженьку.

– И?

– Что и?

– Как тебе студия?

– Ты знаешь, что-то мне не зашел цвет стен, какой-то мрачный, серый. Можно его будет как-нибудь перекрасить?

Я слегка подалась вперед и прошлась лопатой по новому участку, загребая как можно больше снега.

– Алена, почему ты этим вообще занимаешься?

На улице было холодно, но вместе с этим свежо. Снега намело знатно и, отобрав лопату у обслуживающего персонала, я пошла чистить задний двор.

– Привычка. В наше доме, о котором ты нелестно отзывался, жили, в основном, одни пенсионеры. Кто-то сорок лет пахал на заводе, кто-то все пятьдесят. Мы с Вероникой были единственной «молодежью» в подъезде, как нас прозвали соседи. Это привычка. Плюс хорошая зарядка и заряд бодрости.

– Но ведь сейчас тебе не обязательно делать это самой, – хмыкнул Соколов. Сам он, разумеется, за лопату браться не собирался.

– А мне не тяжело. Я привыкла все делать сама. Хочешь завтрак? Нужно встать пораньше и приготовить его. Хочешь не поскользнутся по пути на работу – расчисти дорогу. На самом деле все это очень просто. И именно так я воспитывала своего сына, пока не появился ты. Именно так жила сама. Ни в чем не нуждаясь.

– Чувствую долгий подвод, – снова хмыкнул Соколов, застегивая куртку.

– Ты не имел права так поступать.

– Как так?

– Так, как поступил. Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

– Алена, послушай…

– Нет! Я говорила тебе, что мне не нужна твоя помощь, что я не желаю ее, но ты все равно упорствуешь. Сам все решил, сам все выбрал, сам все создал. Ну и работай тогда тоже сам. Ты играешь шахматную партию с самим собой. Иногда мне кажется, что для счастья тебе вообще никто не нужен, и идея с ребенком – просто блажь, желание угодить обществу, публике.

– Что ты такое говоришь?

– Что думаю, то и говорю. Меня так учили. Я не хожу вокруг, да около. Я тебе сразу сказала, что все восстановлю сама.

– При помощи Макарова? – При упоминании имени моего старого школьного товарища, Дмитрий скривился.

Да что ж ему Марк-то такого сделал? Откуда было столько неприязни? Будь мы в настоящих отношениях, и я бы подумала, что Дима ревнует, но мы не были в отношениях! В конце концов, нас связывал только ребенок и мы оба это всегда знали!

– Это мое дело. Моя жизнь.

– Это касается и меня, – упрямо ответил собеседник.

– С какого перепугу?

– С того, что ты моя жена вообще-то.

– Ах, да, Соколова, как я могла забыть? – Я наигранно усмехнулась, разводя руками в стороны.

– Вывеска не понравилась.

– Разумеется, не понравилась. – Я нахмурилась, бросила на Диму строгий взгляд. Стащила с рук перчатки. – У меня есть своя фамилия.

– Народ не поймет.

– Я же говорю, все, что ты делаешь – это игра на публику! Мне это начинает надоедать.