Случайный ребенок от миллиардера

– В таком случае – я тебя не держу, – зло бросил Дмитрий. И лишь затем понял, что ляпнул. По крайней мере именно так я поняла из того, как поменялось его лицо.

– Ах, так? Значит, могу уйти прямо сейчас? – Вон как заговорил, вы на него поглядите!

– Я не это имел в виду!

– Это я легко устрою! Только вот Сашу тоже заберу с собой, а еще такого тебе устрою, что мало не покажется! Это ты мне только повод дай!

– Алена, я уже сказал, я не то имел в виду!

– Значит, ты сначала чешешь языком, а только потом включаешь мозги? Какой, однако, замечательный ты бизнесмен, наверное! Повезло твоим партнерам с тобой!

– Алена, перестань!

– Не перестану! Хватит диктовать мне, что делать! – Он так разозлил меня. Так разозлил! Еще с того момента, как я увидела вывеску новой фотостудии, и поняла, что проигнорировал все мои слова, что попросту не смогла сдержаться. Короче, я психанула. Сгребла лопатой снег и, как замахнулась, как зашвырнула им в Диму… – Получай!

– Почему мы не как все?

– Сынок… ты неправильно все понимаешь.

Мы с Димой оказались застуканными в самом разгаре войны, в которой пытались забить друг друга снежками. После того, как я обсыпала Соколова, он взялся буквально топить меня в снегу. В таком положении Саша нас и застал.

– С чего ты так решил, малыш? – Дима присел перед сыном, ровно, как и я, заглядывая ему в глаза. Оба мы были красными, мокрыми и растрепанными. Жуть, одним словом.

– Потому что вы постоянно ругаетесь. Другие ходят с родителями в зоопарки там, в походы, а вы ссоритесь… а я сижу дома и делаю уроки… – обиженно протянул сын. На глазах навернулись слезы и тут я забила тревогу. Саша никогда не был плаксой. С тех пор, как родился и чуть подрос, никогда меня этим не беспокоил. На моей памяти он лишь единожды рыдал, когда упал с качели и сильно расшиб себе коленки. Значит, мы и впрямь достали ребенка.

– Ты хочешь в зоопарк? – спросил Дмитрий, беря его ручки в свои ладони. Я ткнула его локтем в бок. Дурной совсем! Какой еще зоопарк?! Саше нужен был мир и спокойствие в семье!

– Сыночек, мы с папой вовсе не ругаемся… – попыталась оправдаться я.

– Врешь. Марья Сергеевна говорить, что врать – очень плохо. И за это всегда последует наказание. – Я замерла с открытым ртом. Вот же ж… Марья Сергеевна! Услужила. В принципе, конечно, классный руководитель сына была права, только вот сейчас это не играло на руку.

– Саша, послушай меня, пожалуйста, – взял эстафету в свои руки Дима. – Мы с твоей мамой так сильно любим друг друга, что иногда не можем иначе. Только поругаться…

– Когда любишь, хочется обнимать, целовать, гладить, – выдал Саша, становясь еще более хмурым. Вообще, в этом он пошел в папочку. У Соколова уже отчетливо проглядывалась морщинка между бровями. Та самая, которая появляется очень рано, если постоянно хмуришься. Сашка тоже начинал хмуриться, чуть что не так. – А вы деретесь.

– Нет, мы так играли, Саш, – попыталась слукавить я. – Вы же тоже с мальчишками в школе кидаете друг в друга снежки?

– Нет, я не кидаю. Мы с друзьями так не делаем, потому что это неприятно. А еще Марья Сергеевна говорит, что так можно выбить кому-нибудь глаз.

Вот уж Марья Сергеевна, вот уж спасибо, удружили! И к чему придраться?

– Саш, иногда, когда любят, хотят друг друга закопать в снег…

– Ты совсем что ли? – Охнула я, бросая на мужа негодующий взгляд. Чуть отвлеклась, а этот выдал!

– Ты хочешь закопать маму в снег? – протянул Саша.

– Нет, что ты! Не хочет он! Просто… иногда у взрослых так бывает, солнышко, – выдохнула я, не зная, что тут еще можно добавить.

– Правда?

– Правда, сынок, – подтвердил Дима.

– Тогда я не хочу взрослеть.

– А вот это я тебя уже отлично понимаю, Сашенька, – покивала я, выпрямляясь. – Ну, все, хватит дуться, пироженка!

– Пироженка? – удивленно протянул Дима.

– Именно! Люблю сладкое, ты ведь уже заметил. А сыночка я так сильно люблю! – Я наклонилась и смачно чмокнула сына в щеку.

– Ага, точно…

– Идем лепить!

– Кого? – выдал Дима.

– Снеговика, конечно! – ответил вместо меня ребенок, потянув за руку отца.

Снеговика мы все-таки слепили. Огромного такого. Я сбегала на кухню, принесла морковку, и мы втроем, как настоящая семья, создали своими руками это маленькое произведение искусства.

Саша остался доволен, а, значит, мы с Соколовым тоже. В спальню мы зашли в одиннадцать. Обессиленные, взмокшие и уставшие.

– У меня впервые на заднем дворе снеговик, – задумчиво выдал Дима, садясь на свое еще неразложенное кресло. Он нахмурился, почесал подбородок, словно все происходящее его ни то беспокоило, ни то вводило в ступор.

Меня вот точно вводило. Как-то все уж очень сильно и резко закрутилось. Еще несколько месяцев назад каждый из нас жил своей жизнью. Строил планы, работал, думал, что сам по себе. А тут…

Судьба свела нас. И поселила под одной крышей. Сделала нас родителями общего ребенка. И теперь нам нужно было что-то с этим делать. Как-то с этим жить.

– Все-таки, объясни мне, пожалуйста, Алена, почему ты отказываешься от моей руки помощи? – Дима задал этот вопрос тихо, без намека на агрессию. В его тоне сквозила какая-то печаль и непонимание.