Слушая животных. История ветеринара, который продал Астон Мартин, чтобы спасать жизни

Жил я с сестрами Грейс и Мэри в доме наших родственников в Сент-Маргаретс, практически за городом, в нескольких милях от северной окраины Дублина. Мне приходилось каждый день проезжать по шестнадцать с половиной миль до университета и обратно на старом велосипеде со слишком узкими шинами и загнутыми вниз ручками — другой я просто не мог себе позволить. Здания ветеринарной школы (ныне перестроенные) находились в Боллсбридже, в южной части города. Два дня в неделю я учился в главном кампусе в Доннибруке, где мы слушали лекции вместе со студентами-медиками. Иногда до центра города меня подвозила Мэри на своем синем «Рено-4». В машине было так тепло, что у меня даже пальцы на ногах поджимались от наслаждения. С тех времен я всегда ценил автомобили как нечто, доступное только редким счастливчикам. Как удивительно было ехать, будучи полностью защищенным от ветра, дождя, града и снега!

Эти изматывающие поездки на лекции в любую погоду не очень-то способствовали моей социализации. Хуже того, лекции оказались не такими, как я ожидал: они были сугубо теоретическими. Мы видели только трупы животных в анатомическом театре.

Анатомический театр располагался в старинном викторианском здании. Там стояли белые столы в окружении стен, выложенных розовой кафельной плиткой, — зловещее место, которое пугало меня до смерти, и вовсе не из-за мертвых животных, которых на ферме я видел не раз. В моей голове никак не укладывались названия всех этих нервов, артерий, вен и различных анатомических частей, которые я препарировал, даже если я зарисовывал их, пытаясь разобраться и лучше запомнить. Лишь много лет спустя, когда я наконец понял, для чего нужны эти белые жилы и эти красные и синие штуки, я смог их запомнить. Естественно, первый экзамен по анатомии я завалил. Это было не очень ободряющее начало.

Отчасти проблема была связана с тем, что на первом курсе мы изучали довольно абстрактные предметы, казалось бы, не связанные с повседневной работой ветеринара. В настоящее время программа ветеринарного бакалавриата стала намного лучше, с гораздо более практической клинической направленностью буквально с первого дня обучения. Но в 1985 году мы учились по старинке, заучивая наизусть пухлые фолианты учебников. Я ни на что не отвлекался, но мне все равно пришлось немало потрудиться. чтобы сдать экзамены. Каждый вечер в Сент-Маргаретс я штудировал «Анатомию собаки» Миллера и «Физиологию домашних животных» Дьюка. Физиология, биохимия и анатомия давались мне особенно тяжело. Я не видел леса за деревьями. У меня были самые образцовые рабочие тетради для практических занятий по физиологии и биохимии (много лет спустя я узнал, что преподаватель сохранил их и показывал другим студентам в качестве «золотого стандарта»), но четко сформулировать свой ответ на экзамене мне было очень трудно.

Тем временем мои ежедневные велосипедные поездки пошли мне на пользу. Я укрепил мышцы ног и находился в прекрасной физической форме. Единственным, что я позволил себе помимо учебы, стали занятия с тренером по карате при университетском колледже — мне хотелось навсегда забыть о школьном буллинге. В течение нескольких лет я добился неплохих успехов в этом виде спорта, отрабатывая удары руками и ногами. Я значительно окреп и стал довольно организованным молодым человеком. Наконец-то мне удалось выбраться из своего дурацкого кокона, хотя, как ни старался, стать Жан-Клодом Ван Даммом я не смог, потому что мне был ближе Рокки. Отрабатывая очередной удар карате или взбираясь на велосипеде на крутые холмы Фингласа на пути к дому, я вспоминал музыкальную тему из любимого фильма. Она звучала во мне, когда я сталкивался с трудностями, заставляя не сдаваться.

Моя первая зима в Дублине выдалась суровой — пронизывающий ветер и проливной дождь, перемежающийся градом и мокрым снегом, сопровождающийся слякотью. Ежедневные поездки на моем велосипеде стали опасными, да и трудно было удержать сумку с тяжелыми учебниками в маленькой корзинке багажника моего шаткого транспорта с узкими шинами. Помню одно морозное утро: шел сильный снег, и мой велосипед заскользил на обледеневшей дороге прямо под колеса мощного грузовика, ехавшего по Финглас-роуд — основной трассе до Белфаста. Затормозить грузовик не успевал, и, если бы я соскользнул на три фута правее, все бы на этом и закончилось. К счастью, водитель грузовика резко крутанул руль, и я благополучно добрался в тот день до университета, хоть и в рваных брюках и с уязвленной гордостью.