Слушатель

— Рад, вас здесь видеть, — далее он заговорил чуть тише. — Я сказал Джейн то же самое, что адвокату моей компании… вы здесь, чтобы продать мне некие новые рефрижераторные контейнеры. Я не думаю, что Виктор купился на это, но он не будет задавать вопросов, пока я сам не начну разговор об этом. Пойдем внутрь, — три шага вверх по лестнице, и он спросил, обернувшись через плечо: — Вы поселились в «Лафайет»?

— Да. Я и не знал, что за эту веревочку можно потянуть.

— Это нужно было сделать. Вам нет никакого смысла оставаться в гостиничном номере без телефона.

На следующей ступеньке Партлоу остановился. Пришло время нанести еще один удар.

— Кстати говоря, около четырех мне позвонил шеф Арлен. У нас есть имя: Энрико Орси. Мы с ним уже сталкивались. Несостоявшийся рэкетир, желающий произвести впечатление на чикагскую банду. Вы нанимали каких-нибудь итальянцев за последнюю пару недель?

— Что? Итальянцев? — Ладенмер остановился на следующей ступеньке, немного не дойдя до крыльца. Его уверенность была моментально сокрушена прямым ударом бейсбольной биты, и, нахмурившись, он забормотал: — Я не… хм… я не уверен, что мы…

— Вот и наш гость! — внезапно открывшаяся парадная дверь явила улыбающуюся, элегантную и привлекательную женщину в летнем платье с желто-зеленым принтом, выплывающую на крыльцо. — Джек, позволь мистеру Парру войти: на улице слишком жарко, чтобы стоять тут и болтать о делах! Мистер Парр, в гостиной у нас есть холодный чай со льдом и мятой, так что проходите, милости просим! — она жестом пригласила мужчин в дом.

Когда Партлоу подошел к ней ближе, и она одарила его широкой улыбкой, он подумал, что мог бы завалить ее и трахнуть прямо здесь и сейчас, потому что она выглядела просто потрясающе: ее миловидное овальное лицо было обрамлено волнами каштановых волос, а нежный взгляд ее карих глаз лучился гостеприимством Старого Юга. Благодарно кивнув, Партлоу последовал за ней в дом и позволил себе слегка улыбнуться самой мягкой из своих улыбок, в то время как в своем воображении он уже разрывал на ней платье и нижнее белье и широко раскрывал ее, точно сочную дыню, которая так и просилась, чтобы ее разрезали пополам.

— Благодарю вас, миссис Ладенмер, — отозвался он. — Я очень люблю холодный чай.

«Сосредоточься на работе», — наставляла его Джинджер, когда они разговаривали по телефону сегодня днем. — «Когда ты войдешь в этот дом, тебе нужно быть собранным и осторожным».

«Ты за кого меня принимаешь

?» — с раздражением спрашивал он. — «За молокососа-девственника? Я не Донни Байнс, дорогая».

«Я уже говорила тебе… Донни Байнс сегодня справился на отлично, дорогой. Он проговорил с Ладенмером по телефону почти три минуты, объясняя ему, почему было против полицейских правил, чтобы он платил за твою чертову комнату в этом отеле, а после он смог умаслить и обвести его вокруг пальца, как коммивояжер. Поэтому ты сможешь поблагодарить его, когда вернешься сюда, за то, что у тебя теперь есть телефон в номере, и нам не нужно за него платить».

«Бла-бла-бла», — пробормотал Партлоу, и повесил трубку, находясь в номере 424 очень эксклюзивной и дорогой гостиницы «Лафайет» на авеню Сент-Чарльз. В комнате пахло чистым постельным бельем и липовым мылом, а еще здесь было окно, открывающее вид на авеню с оживленным движением. После встречи с Ладенмером Партлоу воспользовался таксофоном в отеле «Король Людовик» — который действительно был той еще дырой — чтобы связаться с Джинджер и обнаружил, что Ладенмер звонил по фальшивому номеру полицейского управления Шривпорта. Джинджер предвидела, что так и будет, поэтому они с Донни околачивались у телефона в коридоре «Клементины» еще в течение получаса после первого разговора.

Сначала Ладенмер попросил поговорить с шефом Баззером.