Служанка

И поймав укоризненный взгляд Тима, понеслась вниз, перескакивая через две ступеньки. Однако на втором повороте я резко притормозила, нацепила на лицо почтительную чопорность и чинно продолжила спуск. Господи, неужели я когда-нибудь смогу стать собой, вот так скакать по ступенькам и … тут сердце чуть не улетело в пятки, когда я облизнула губы, снова ощущая вкус волшебного поцелуя Тима.

И высокомерный взгляд Вероники сейчас меня совсем не задевал. Мне почему-то стало смешно. Я была уверена, что ее Тим не целовал и что единственное, на что он расщедрился — это открыл ей весьма специфичный доступ к телу. Фрагментно, так сказать.

— Анна, разбери мои покупки и сделай мне фреш апельсиновый, — затем, увидев спускающегося Тима, прикинулась киской и добавила: — Пожалуйста. Я очень устала.

— Так что сначала? Вещи или фреш? — прикидываюсь ангелочком, еле успокаивая своих чертиков, которые проснулись от спячки. Столько событий! Однако «хозяйке» уже не до меня.

— Тим, а ты уезжаешь? Возьми меня с собой! Я забыла еще кое-что! — завертела лисьим хвостом Вероника.

— Нет, Ника. Там, куда я еду, ты мне точно не нужна, — отрезал Барковский.

«Мой Барковский», — подумала я и едва не растянула губы в блаженной улыбке. Однако вспомнила, что Вероника сейчас, как разозленный осиный рой — ведь Тим ее проигнорировал, и быстренько посерьезнела.

Глава 30

Да, нелегкая это работа — из болота тащить бегемота! То, что я перестал пересекаться со Славинскими — это не криминал. На юбилеи и Дни рождения я присылал подарки и поздравления. И имел уважительную причину на сами торжества не являться. То есть друзья родителей автоматически не стали моими друзьями. Но тем не менее, новость о том, что они рассорились, была очень неприятна. А в свете открывшейся информации так и вовсе.

Меня словно раздирало на части. Не верить Анюте — чуйка не позволяет. Осознавать, что отец совсем с катушек съехал от молодухи — так вообще душа наизнанку выворачивается. И как бы то ни было, сейчас все станет на свои места.

Но чем ближе я подъезжал к дому Славинских, тем больше ощущал себя проштрафившимся школьником, которому по старинной воспитательной «методе» сейчас надерут уши. Отвечать за чужие косяки, пусть даже и отцовские — сомнительное удовольствие.

И интересно посмотреть на эту Лайку. В кого она превратилась? Наверно, она все — таки неплохая девчонка, раз домработница пошла на такую авантюру.

Арина Витольдовна открыла мне дверь самолично и, на мгновение растерявшись, окатила меня ледяным ушатом презрения.

— Вы- с, молодой человек, пожаловали, чтоб присмотреться к дому, который украли у нас? Срок еще не вышел, поэтому будьте добры, исчезните отсюда!

Насколько я помню эту женщину, она всегда была совершенной добродетелью. Сейчас же просто фурия. Она уже собралась захлопнуть дверь у меня перед носом, но вовремя вставленный кроссовок сорок четвертого размера воспрепятствовал этому.

— Арина Витольдовна! Я понимаю причину вашего гнева, но поверьте, для меня самого это явилось неприятной новостью. И я хочу разобраться, поэтому позвольте войти и поговорить с Андреем Петровичем.

Славинская недоверчиво покосилась на меня, но, очевидно, весь запас задиристости израсходовался, и она нехотя посторонилась. Весь ее вид выражал оскорбленное достоинство, так что мне было очень неуютно под ее взглядом.

— Андрей Петрович в кабинете. Надеюсь не заблудитесь, — она презрительно поджала губы и ушла, предоставив мне самому вспоминать, где что находится.

Как же я паршиво себя чувствовал! И боялся, что станет еще хуже, когда Славинский подтвердит, что мой отец в глазах общества и по факту — полный мудак.

Мне не пришлось долго блуждать — Славинского я встретил на лестнице и был неприяно поражен. С тем довольным жизнью мужчиной в расцвете сил, которого я знал, не было ничего общего. Осунувшееся лицо, тени под глазами, горькие складки прочертившие лицо, как метки неудачи, сгорбленная спина.

Меня он тоже сразу узнал, и я, чтобы опять не словить оплеух, опередил его.

— Я был не в курсе инцидента, и поэтому сейчас хочу во всем разобраться! — И только потом перешел к приветствиям: — Очень сожалею, что мы встретились при таких обстоятельствах. Но все равно, Андрей Петрович, я очень рад вас видеть!

То же недоверие с плохо скрываемым раздражением.

— Что ты хочешь услышать? Что отец твой решил меня разорить? И ради этого ты прилетел с Кипра, чтоб поучаствовать?

Ну Матвей Тимофеевич! А еще говорят, что дети за родителей не в ответе! Каждое слово, как звонкая пощечина, отдавалось в голове, и на душе становилось еще паршивей, словно кто туда опрокинул целую помойку.

Вдохнув, я собрался с силами и как можно дружелюбней еще раз повторил.

— Я хочу от вас услышать все. Все детали.

— Ну пойдем! — кивнул он мне на лестницу и позвал жену. — Аришенька, принеси нам коньяка.