Служанка

Инквизиция сейчас бы обзавидовалась — моральные пытки они поболезненней телесных. «Аришенька» так резануло по ушам, что я готов был вернуться и вышвырнуть Никотинку из дома, в чем есть. Или как злая мачеха, отвезти в лес и привязать к елке. Это мой отец должен говорить «Олюшка»! И на свою жену смотреть таким теплым и нежным взглядом, как Славинский.

— Сейчас, Андрюш!

Арина Витольдовна принесла коньяк, порезанный лимон. И ничто уже не напоминало о ее недавнем негостеприимстве. И дураку было понятно, что они как одно целое. Вернее не так. Как иголочка с ниточкой. И Славинский — это иголочка. Если он решил удостоить меня коньякораспитием, значит, жена приняла это как должное. Нет на лице маски презрительной холодности. Просто пришел к мужу гость. Невольно семейные ценности стали приобретать в моих глазах все больше очков.

Славинский на правах хозяина разлил коньяк и мы, не сговариваясь, молча выпили.

— Итак, Тимофей, что тебе непонятно? — отстраненно спросил Андрей Петрович, словно речь шла о неземных цивилизациях. Но видно было, что в глазах затаилась боль.

— Расскажите мне все. Как потребовал, чем аргументировал, — я, словно охотничий пес, настырно искал затерявшийся след.

— Как потребовал, — глухо повторил он за мной. — Никак не потребовал. Передал коллекторам, сам понимаешь, что из их капкана не выберешься.

— Андрей Петрович! — в мозгу сверкнула надежда, подпитываемая еще не пойманным, но уже отчетливо осознаваемым несостыком. — Еще раз. Какое коллекторское агентство. Что сказали, какие бумаги предъявили?

Очевидно, моя отчаянная решимость вытрясти из него все мелочи как — то взбодрила Славинского, и он начал тщательно припоминать все, что произошло.

— Мы с твоим отцом поссорились. И я решил, что это такая месть за то, что я не одобрил его решения насчет молодой любовницы. Затем ко мне в офис заявился хлыщ, предоставил документы, подтверждающие полномочия по взысканию долгов и предъявил ксерокопию той самой расписки, которая якобы потерялась. И заявил, что господин Барковский слишком долго ждал своих денег и так и не дождался, поэтому был вынужден обратиться к профессионалам.

— А почему вы не поехали к отцу, не взяли его за шиворот? — стыд и негодование настолько разгорячили меня, что от меня, наверно, прикуривать можно было сейчас.

— Ну мы же с ним поссорились! И я твердо заявил, что ко мне в дом пусть свою шлюху не приводит. А он вообще чушь понес, что это я на нее виды имею и я подлец, соответственно. Я сказал, что он вообще из ума выжил, и на этом все. Седина в бороду, бес в ребро. Он просто помешался на ней.

Появившаяся ниточка оборвалась, и снова передо мной клубок загадок. По логике вещей, если у отца открылась патологическая ревность, то он бы и меня к ней на пушечный выстрел не подпускал. И я точно так же высказал совершенно конкретно свое неодобрение.

— А вы никак не могли спровоцировать такой взрыв неадеквата?

Славинский задумался.

— Он сказал, что я лицемерное дерьмо, которое уму учит, а само грязно домогается чистой и ранимой девочки. Тут я понял, что он просто не в себе, и разговаривать с ним не имеет смысла.

— И подпись отца на документе о передаче прав на взыскание денежных средств вы видели? И саму расписку видели? — ничего не понятно, но чуйка уже меня ведет.

— Ну видел…. Расписка точно моя, — нерешительно протянул Славинский. — А ты что, хочешь сказать, что это может быть фальсификация?

— Андрей Петрович, я искренне надеюсь, что это именно так. Тогда все становится на свои места. Если же нет, то я вообще не знаю, что думать. Спасибо, что уделили мне время. Передавайте мое почтение Арине Витольдовне. Поехал я дальше.

Глава 31

Ну держись, Матвей Тимофеевич!!! Будет тебе сейчас профилактическая клизма! Хотя с другой стороны, жалко старика — так вляпаться. Правда, еще предстоит выяснить, куда. Не в шоколадную лужицу точно.

Плохо, что ему нельзя сейчас спиртное — совсем не помешало бы.

Я настолько утонул в мыслях, что едва не рванулся на красный свет. Надо бы притормозить мозги, а то еще и не доеду. Не гнушаясь Макдональдсом, заехал за стаканчиком кофе. Кто бы мог подумать, что мне придется заделаться детективом! Прямо следствие ведут колобки!

Горячий, почти обжигающий напиток немного изменил градус переживаний. Еще немного, и все разрулится. Надеюсь, не попаду сейчас на время процедур, потому что очень не терпится покончить с этой херотой.

Дав себе небольшую передышку, я собрался и немного успокоился. Ровно настолько, чтоб не наговорить лишнего. А то эмоции — совсем не лучший советчик. Хотя как подать проблему — прямо в лоб или тонко подвести? Получалось, чем ближе я подъезжал к больнице, тем больше появлялось вопросов. Так и не придумав, с чего начать, я ввалился в палату.

— А что это за обострение сыновней любви случилось? Второй раз на день и один? Ты ж к вечеру Нику привозил? Где она? — отцу за шуткой плохо удалось скрыть беспокойство. Но деваться некуда, придется еще добавить.

— Ты угадал. Я приехал, потому что ты мне нужен в единоличное пользование.