Служанка двух господ

Знакомые бодрящие эмоции, гремучая смесь волнения и смущения, прошлись по телу волной, отзываясь в каждой клеточке. Эрсанн расстегнул первую пуговичку, и сердце сорвалось, заколотившись с сумасшедшей силой, отдаваясь в ушах, сбивая дыхание. Я боялась пошевелиться, не зная, чего хочется больше — продолжать или… Да нет никакого «или». Продолжать. К чему бы ни привели действия Морвейнов. Я же знаю, как это сладко, когда они ко мне прикасаются… везде! Прикрыла глаза и расслабилась, позволив наслаждению растечься по телу горячей патокой, растворяя все сомнения и страхи. А Лорес уже покрывал узорами из нежных поцелуев мои бёдра, задрав платье почти до пояса, и я плавилась от этой изысканной ласки, чуть выгнувшись навстречу рукам Эрсанна, уже справившимся с пуговичками. Лиф распахнулся, ладонь старшего лорда уверенно скользнула под корсаж, обхватив грудь, большой палец обвёл напрягшийся сосок, стрельнувший вспышкой удовольствия, и я тихо охнула в голос, подавшись навстречу.

— И что там у нас? — мурлыкнул Лорес, совсем откинув тонкую ткань. — Оу, Я-а-а-аночка, — с восхищением, от которого перехватило дыхание, протянул он. — Наконец-то, смелая моя девочка!

Ё-о-о-о, его слова совпали с тем, что Эрсанн чуть сжал сладко нывшую горошину, послав очередную волну ощущений по телу, и я на несколько мгновений выпала из реальности, оставшись наедине с эмоциями. Да-а-а, твоя тоже! Согласна, признаю, сдаюсь!

— Знаешь, — Лорес погладил золотистую паутинку, и низ живота охватила тягучая истома. — Хотел бы я посмотреть на тебя в этом, без платья, и, пожалуй, чулочки можно было бы оставить…

Моментально вспомнила о подарке Эрсанна, и щёки залил румянец — ведь младший не в курсе, что его папочка презентовал мне. И зеркало… кажется, я догадываюсь, зачем оно в моей спальне, да ещё такое большое. Сдаётся, совсем не для того, чтобы я могла в полной мере оценить себя в платье.

— А вот сейчас снимем, — проворковал Лорес и дёрнул за ленточки.

М-мамочки! Одновременно он наклонился и коснулся губами живота, над краем трусиков, и кожу словно обожгло от этого поцелуя. Язык пощекотал, я рвано выдохнула, дёрнувшись, не готовая к такой откровенной ласке. Эрсанн крепче сжал мою талию, продолжая нежить грудь, и тихо шепнул:

— Ш-ш-ш, Яночка, ну что ты?..

Словно дразня, Лорес медленно потянул кружево, по миллиметру стягивая, и так же медленно прокладывая узор из поцелуев всё ниже… Мои колени сжались крепче, сердце скакнуло и забилось в горле, в голове зазвучал тревожный звоночек. Кажется, мои подозрения имеют все шансы стать реальностью!

— Я-а-а-ан, — протянул Эрсанн, оставив ненадолго мою грудь и стянув ткань с плеча, спуская лиф совсем. — Ножки, милая.

Так требовательно, и сопротивляться невозможно. Всё моё существо затрепетало, чувство, что я полностью во власти Морвейнов, ударило пьянящей волной, скатилось вниз, разлилось в животе сладкой негой. И всё-таки, всё-таки… То самое, когда и хочется, и колется. Что-то внутри не давало до конца расслабиться, да ещё и Лорес поднял голову, пристально посмотрел, и одним движением избавил меня от трусиков, тогда как Эрсанн снова вернулся к груди, продолжив ласкать напряжённые вершинки. Я не могла, просто не могла этого сделать!.. Ладони Лореса спустились вниз, до колен, и надавили, ясно давая понять, какими будут его дальнейшие действия.

— Н-нет!.. — вырвалось у меня, и я тихо всхлипнула, прикусив губу.

Руки вцепились в скомканный подол, но запястья тут же перехватил Эрсанн, не дав мне одёрнуть платье.

— Яна, да, — выдохнул он на ухо и нежно прихватил губами мочку.

Тело пронзила острая вспышка удовольствия, смешавшегося со страхом, закружилась голова от противоречивых эмоций. Я попыталась высвободить руки, но безуспешно, Эрсанн держал крепко, хотя и аккуратно. Лорес, продолжая смотреть мне в глаза, сильнее надавил на колени, преодолевая моё сопротивление. Это… это слишком. Для меня такое слишком личное! В общем, только моего бывшего я допустила до откровенной ласки, и то, когда мы уже несколько месяцев жили вместе. И… Эрсанн смотреть будет…

— Перестань, — мягко, но достаточно властно произнёс он, пока его сын медленно, неумолимо раздвигал мои ноги, несмотря на моё нежелание подчиняться. — Ян, мы же говорили, что так будет, хватит, милая…

Руки не отпускал, зараза такая. И внезапно ощущение беспомощности переплавилось в острый приступ удовольствия на грани, перемешавшись со страхом довериться настолько, раскрыться до такой степени. Лорес медленно улыбнулся, резко развёл руки, и мои колени оказались широко раздвинуты — он подался вперёд, не дав мне снова свести их. Улыбка стала шальной, искушающей, и он достал из кармана… длинную полоску ткани.

— Снова стесняешься? — мягко спросил он, пропустив материю между пальцами. — Давай сделаем так, что останешься только ты и твои чувства.