Служба Радости

Погрузившись в Сон, Манада увидела многое. Сновидения как будто сорвались с цепи и накладывались одно на другое, как листья по осени. Манада видела отца и мать. Они готовили ей и сестре невкусные, но полезные завтраки — молоко и кашу. Манада настолько возненавидела их, что своей дочке всегда делала исключительно сладкую выпечку. Дочь тоже мелькала почти в каждом сновидении, и сердце сжималось при виде рыжих кудряшек. Но вот, родители умерли, Манада с Длоном заняли их дом. Рождение Литары. Она появилась на свет легко и обыденно — Манада даже не почувствовала боли. Слишком сильно она хотела ребенка, чтобы какая-то там боль, омрачила радостный миг. Пока маленький комочек вылезал, перед Манадой застыло видение — колокол, окруженный бордовой каймой восходящего солнца. Она добилась! Она мать! Правда, уже так скоро, она умерла… Даже во Сне, грусть разрывала на части. Она не увидела как дочь взрослеет, не увидела ее мужа, не увидела внуков… А так хотела. Колокол, безумный колокол, ударил лишь единожды, а ведь Манада мечтала звонить еще и еще. Муж не желал заводить второго ребенка, пока молодая семья не встанет на ноги. Манада решила завести его от другого мужчины. Да! Сейчас, только в этот момент, когда естественный сон сморил полуживую девушку, к ней вернулись воспоминания. День смерти…

Она шла домой из поля — вид сверху… Телега выезжает из-за соседней избы. Огромный слепень подлетает к крупу лошади. Он кружится, выбирая место, где бы отложить яйца. Лошадь поворачивает, насекомое атакует. Конь дрыгает копытом, ржет от боли, ускоряется… Манада едва замечает движение справа. Она всецело погружена в думы. Приятные думы. Она гладит округлившийся животик. Попадает под копыта, потом шею переезжает деревянное колесо. Нелепая смерть. Двойное убийство…

Жюбо ошибся, сказав, что у Манады растворились вероятности уснуть. Нет, они лишь трансформировались. Манада могла уснуть и без них, но еще четыре раза девушка способна управлять Сном. Увидеть, что хочет. И она увидела. Желание посмотреть, что там с дочерью возобладало, и Манада переместилась в ее сны.

Это случилось уже под утро, но Манада успела увидеть мужа Литары — красивого худого парня из соседнего города. Он богат и Литара смогла родить столько детей, сколько захотела. Все семь внуков пролетели перед Манадой, согревая истлевшую душу. Она не стала смотреть их сны — боялась увидеть смерть дочери; но в сны мужа Литары заглянула. Просто интересно взглянуть на дочь со стороны. В снах зятя, она выглядела богиней. Рыжеволосым ангелом. Такая красивая, слава Гоябе, она такая красивая…

Но самое удивительное, во снах дочери тоже присутствовал колокол. Только не один. Целая плеяда маленьких, блестящих золотом колокольчиков звонила и звонила. Колокольчики Литары не сотрясали пространство чудовищной силы "БОМ", нет. Как веселый детский смех они трезвонили радостно, счастливо, долго…

Полуживая девушка проснулась от ударов молота по железу — она проснулась счастливой…

***

Вернувшись в квартиру, Соня обнаружила Жюбо орущего на Манаду, а та молчала, как ни странно. Мертвец же разорялся вовсю.

— Что значит не налазит?! — кричал Жюбо. — Я же просил тебя вчера снять точную мерку! Я час делал этот шлем!

Возмущения мертвеца связаны с самым настоящим рыцарским шлемом. На нем виднелись грубые сварочные швы и вместо забрала зияли прорези решетки, а так точь в точь. Между прочим, сам мертвец стоял в полном доспехе. И все это он сделал сам, всего за одну ночь! Конечно, железо сварено грубовато, да и не блестит, зато есть сочленения не только в локтях и коленях, но и на животе, что позволяет двигаться свободней.

— Ух ты! — только и сказала Соня.

— Привет, — поздоровалась Манада, Жюбо ограничился кивком.

Доспехи Манады валялись тут же. Причем, как и у Жюбо полные. Соня сначала не поняла, как Манада будет в них ходить, но увидела, что ноги мертвой выросли чуть ниже колена. Теперь она сможет передвигаться, пусть неуклюже, но это лучше чем ничего.

— Я измерила голову в точности, — сказала Манада мертвецу. — Может она конечно у меня выросла за ночь…

— Не говори ерунды, — сказал Жюбо поморщившись. — Просто когда делаешь мерку для шлема, надо мерить по ушам. А теперь уши придется отрезать…

— Ну уж нет, милый мой. Теперь придется тебе переделывать шлем.