Служебный роман для богини любви 2

— У меня нет доказательств, — развел руками Рене. — Они говорят, что Мартелл творил все у них за спиной, и у меня нет оснований опротестовывать эти слова. Они клянутся в своей предельной верности мне и тем ценностям, что мы проповедуем, мониторы показывают куда лучшие показатели, чем прежде… Истинные даже взялись выполнять работу любовного патруля, причем с такой охотой и рвением, словно они перед этим лично втыкали в людей отравленные стрелы. Может, так и было.

Я попыталась привстать, но Рене уверенно надавил ладонью мне на плечо.

— Врач прописал тебе постельный режим.

— Но…

— За меня не беспокойся. Ближайшие лет десять они будут сидеть, как мыши под веником, и не посмеют мне противостоять, а за это время я уж как-нибудь найду способ их приструнить. Или сделать так, чтобы не существовало больше Истинных, способных его разрушить. Так что, Эдита, выше нос! Тебе ли плакать? Все будет отлично!

Я с трудом выдавила из себя улыбку. Ни в какое «отлично» не верилось, хоть Рене и говорил об этом достаточно уверенно.

— Мы со всем справимся, — пообещал он. — И давай забудем о дурных новостях. У меня также есть одна замечательная.

— Какая?

— Я скоро стану дядей, — расплылся в улыбке мой брат.

— Дядей? — удивилась я. — А кто ждет ребенка?

Он взглянул на меня, как на умалишенную, и хмыкнул себе под нос.

— Ну вообще-то, — протянул Рене, — ты. И не говори мне, что ты об этом не знала!

Я уставилась на него так, словно сегодня увидела впервые в жизни, и тихо переспросила:

— Я? Я беременна?!

— Ну конечно! — воскликнул Рене. — Ты… Ты всерьез сейчас? Ты не знала о том, что ждешь малыша? Ну как, Эдита?! Пятнадцатая неделя!

Я с ужасом посмотрела на свой живот. Сейчас он был прикрыт одеялом, и я даже не могла определить, увеличился он или нет, но помнила, что в последнее время я влезала не во всю свою одежду. Списывала это на неправильное питание и все также продолжала бегать в одних и тех же штанах, не заботясь ровным счетом ни о чем.

— Я немного заработалась… — прошептала я.

— А токсикоз? — во взгляде Рене мелькнуло подозрение.

— Ну, меня тошнило…

И я очень долго почти не могла смотреть на привычную еду, но разве ж это повод заботиться о своем здоровье и бежать к врачу? Я не знала, как устроена медицина в этом мире, а дома меня тоже порой тошнило, когда я съедала что-то не то. Отравление было куда более логичным объяснением, чем беременность!

— И голова покруживалась, слабость была, — со вздохом созналась я, чувствуя на себе пристальный взгляд Рене. — Но я решила, что это пройдет, и просто не заостряла внимания. Понимаешь, было столько работы…

— А задержка? Я не спец в этих делах, но не сомневаюсь, что она была!

Я кашлянула.

— Рене, откуда тебе об этом известно?

— Я твой старший брат, Эдита. Как минимум один раз, хоть и в юном возрасте, я имел возможность наблюдать за беременностью, — сердито промолвил он.

— Сомневаюсь, что дети в пять лет понимают, что такое задержка.

— Ты еще вырази сомнения в том, не была ли беременна Матильда! — возмутился Рене.

Я отвела взгляд, внезапно осознав, что не в курсе, могут ли иметь детей Истинные.

— Могут, — вероятно, прочитав мои мысли, промолвил Рене. — Женщинам сложнее, потому что приходится размораживать, так сказать, свой организм, а у мужчин вообще никаких проблем. Только мало приятного наблюдать за тем, как стареет твой собственный ребенок и твой любимый человек. Потому Матильда даже не задумывалась о детях. Но я так-то взрослый мальчик, и у меня в школе был курс биологии. Разумеется, я в курсе, как это происходит!

На самом деле, курс биологии не мешал огромному количеству мужчин оставаться профанами в вопросе беременности их второй половинки, но Рене, вероятно, всегда хорошо учился.

— Если честно, я даже не думала о том, что могу забеременеть, — призналась я. — Нам с Себастьяном и в голову это не приходило…

— Очень удивительно. Обычно в голову сознательных взрослых людей приходит либо мысль о том, что надо предохраняться, либо мысль о возможной беременности, — язвительно протянул Рене. — Ладно-ладно! — он примирительно улыбнулся. — Ты забегалась и заработалась. В этом есть и моя вина, Эди. Мне не следовало взваливать на тебя такую огромную ответственность. Ума не приложу, каким местом я думал, поручая тебе столько всего.

— Головой, Рене, головой. Кто еще должен был все это делать? — вздохнула я. — А Себастьян… Себастьян знает?

— Я ему не говорил. Врач предпочел делиться всеми деталями со мной, а не с твоим мужем — потому что у них нет цепей, чтобы прямо так серьезно приковать его к кровати. Вижу, он не прогадал. Но, — Рене коснулся моей руки, — ребенок здоров. Они проверили, что могли, анализы взяли. Пока по минимуму, но ничто не предвещает беды. Ты ж не собираешься…

— Конечно, я буду рожать! — воскликнула я, не дав договорить брату. — Господи… Да если б я знала, я бы…

Не бегала бы, как умалишенная, не каталась бы на Вериаре, не лезла в самую гущу битвы? Боюсь, я б все равно сделала это. В тот момент у меня просто не было выбора.