Читаем Служу по России полностью

С. Я. Соглашусь с вами: меньше, к сожалению, не стало. Так ведь в том числе и этим было продиктовано мое открытое письмо президенту (В. В. Путину. – Ред.), о котором вы упомянули. Напомню хотя бы одно место из него: «Что касается растлевающей роли «родного» телевидения, то лишь слепой не ужаснется при одном виде доморощенных звезд, среди которых «вооружены и особо опасны» Ксюша Собчак, Боря Моисеев, бескомплексная Лолита с непотребным Цекало и прочие эрнсто-пугачевские выкормыши. Творения «мастеров литературной позы», подобные Ерофееву, Сорокину, Минаеву, полны матерщины, глумления над самыми сокровенными сторонами человеческого общения. Даже претендующий на элитарность канал «Культура» старается отвести побольше места в своем плотном графике этим уголовно наказуемым «инженерам человеческих душ».

В. К. Написали-то вы сильно, Савва Васильевич. Ничего не скажешь…

С. Я. Считайте, что это крик моей души.

В. К. Я так и воспринимаю. Да, написано сильно, только возникает тот же самый вопрос: будет ли услышано? А если и будет, то последуют ли, в конце концов, какие-то реальные меры, чтобы изменить укоренившееся положение? Ведь те самые «звезды», которые названы вами и которые, будучи нашим национальным позором, стали прямо-таки «властителями умов» в нынешней России, Путин тоже видит, причем не первый год. Значит, его они не возмущают? Или, может быть, сказывается особая близость некоторых из них – в первую очередь Ксюши Собчак? Или продолжает действовать всемогущая сила телевизионного «рейтинга», на которую однажды Владимир Владимирович сослался, когда его просили навести порядок на телевидении?

С. Я. Конечно, я обо всем этом тоже думаю. Одиозные фигуры приближены к президенту уже в течение многих лет! Одни и те же. Пугачева, например, мало того, что состоит в Президентском совете по культуре – ее же включают во вновь созданную Общественную палату. Там оказывается и Сванидзе – жуткая русофобская личность, но совершенно непотопляемая. Такие заправляют культурой. Под началом господина Швыдкого, нанесшего за годы своего правления ущерб культуре чудовищный.

И вот показывают по телеящику заседание руководителей регионов у президента по проблемам народной культуры. Я было подумал: слава богу, что за такое важное дело взялись! Но когда стали рассказывать, кто из губернаторов чем занимался, как Матвиенко крестиком вышивала, а теперь времени у нее нет, и показали стыдливо ушедшего в угол Рому Абрамовича, мне стало не по себе. Известно, что Рома джинсами торговал. Это тоже имеет отношение к народной культуре? А вот господин Швыдкой вдруг вспомнил о старообрядческом поселении в районе Воркуты. Кто-то ему явно шпаргалку выписал к заседанию. Шоумен якобы жаждет туда в гости, но к ним, увы, не долетишь, не проедешь. А стоящий рядом министр Соколов посетовал – денег на это нет: что делать, мол, господин президент? И Швыдкой вторит: да, что делать? Но сам же он хозяин мошны, и на похабные биеннале отпускает этот хозяин немереные миллионы. На такую «культуру» ему хватает? Хватает на фильм «Сволочи», который все нормальные люди осудили. Ведь именно он эту гнусность обильно финансировал. Счетная палата проверяла. И что, Степашин накажет Швыдкого?

В. К. Видите, самим вам вполне понятно, что там, «наверху», все как-то туго повязано. И если существует сегодня определенная «культурная политика» (а она существует, конечно!), то никак не может быть, чтобы шла эта политика вразрез с пожеланиями президента. Лично я в это абсолютно не верю. Да и многое из того, что вы пишете, свидетельствует о том же. Нынешняя «элита» – разве не связана она с президентом? Вот вы, скажем, возмущаетесь обильными писаниями «самого великого сейчас номинанта и премианта Димы Быкова». А он тем временем – постоянный гость на встречах с писателями самого Путина или его доверенных лиц…

С. Я. Действительно, такой высокой чести, которой удостоены сегодня Дима Быков и ему подобные, даже близко не имеют настоящие классики нашей литературы – Валентин Распутин и Юрий Бондарев. Не с ними советуется власть, а с Димой, которого я считаю просто сексуально помешанным. Вы, наверное, не читали его откровений в «Собеседнике», где он дает интервью некоей «интимной обозревательнице» (так она там названа!) мадам Огневой. Волосы на голове шевелятся, когда читаешь такое:

«Уверяю тебя, добиться стойкой эрекции в постели под одеялом гораздо проще, чем достойно проявить себя на крыше или в кишащем энцефалитными клещами лесу… Вот я, например, до гроба буду помнить, как у меня было это в кабинете главного редактора… В метро почти было, но в последний момент кто-то вошел в пустой вагон… На детской площадке было, на крыше нашего дома было. В ночном море – много раз, на пустынных скалах пару раз…»

В. К. Впечатляет! Экий половой гигант-умелец…

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь в искусстве (Алгоритм)

Секрет Высоцкого
Секрет Высоцкого

Владимир Высоцкий и Валерий Золотухин – несомненно, самые яркие и самобытные дарования из созвездия «Таганки» 60–70-х годов. Они были звездами, которые светили своим, а не отраженным светом. Они были друзьями. Высоцкий ценил Золотухина не только как коллегу-актера, но и как талантливого писателя. «Володя сказал сегодня: «Когда я умру, Валерий напишет обо мне книгу…» Я о нем напишу, но разве только я? Я напишу лучше». Это запись из дневника В. Золотухина от 11 февраля 1971 года. Он действительно написал лучше. Среди разнообразной литературы о Высоцком воспоминания Валерия Золотухина занимают особое место. В его книге мы встречаемся с живым, невыдуманным Высоцким времен его прижизненной всенародной популярности. Любимцем публики, начиная с Бумбараша и таежного милиционера Серёжкина, был и Валерий Золотухин. Песни разных авторов в исполнении артиста становились шлягерами. Эти дневниковые записи – остановленные мгновения, искренние и честные. Перед вами – одна из лучших книг о Высоцком, о легендарной «Таганке», и, конечно, о самом Валерии Золотухине.

Валерий Сергеевич Золотухин

Театр
Служу по России
Служу по России

Знаменитый реставратор, искусствовед, один из самых видных общественных деятелей нашего времени Савва Васильевич Ямщиков не уступал в яркости и остроте публицистики асам пера. Его выступления в печати и в эфире, по словам Александра Проханова, являлись «живым и страстным орудием воина, проповедника и просветителя». Он неустанно отстаивал честь поруганных национальных идеалов. Родина была для него святыней. Душа его, болеющая за Россию, ее культуру, особенно тяготела к провинции. «Москва для России – мачеха, а провинция – мать родная, – любил повторять Ямщиков. – Жизнь моя личная и творческая отдана русской провинции, и я благодарен Богу за это». Он боролся за памятники истории и культуры Пскова, Суздаля, Великого Новгорода, за возвращение из небытия наследия гениального костромского художника Ефима Честнякова…Слово подвижника нашего Отечества по-прежнему актуально. За четыре года, прошедшие после его смерти, практически ничего не изменилось к лучшему. Читая эту книгу, нельзя не поразиться пророческому дару ее автора.

Савва Васильевич Ямщиков

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза