Смарагдовое ожерелье

Прошло еще несколько минут. Атмосфера накалилась до предела, так что даже у Фрэнсиса сдали нервы. Нарушая враждебное молчание, он шагнул вперед и что-то шепнул Лиззи на ухо. Потом взял ее под руку и попытался увести прочь. Она уперлась и, обернувшись, с вызовом спросила:

— Если вы действительно так считаете, почему же тогда не арестуете меня?

— Во-первых, — не раздумывая, отвечал Джошуа, — хоть у вас и были причины желать Коббу смерти и вы вели себя возмутительно и дурачили меня, я по-прежнему сомневаюсь, что вы решились бы убить Каролину. Во-вторых, это не мое право. Тем не менее я попросил бы мистера Гранджера проводить вас и ваших спутников в дом. Я же тем временем дождусь здесь мистера Брауна. Мы с ним все обсудим, а потом вернемся в дом, и если мистер Бентник пожелает, я уведомлю его о результатах своего расследования. Как он дальше поступит, это его личное дело.

Казалось, до Лиззи только теперь дошел смысл слов Джошуа. Она густо покраснела:

— Вы и впрямь думаете, что Герберт поверит вам, а не мне? Вы считаете, что это я повинна в гибели Хора и моей дражайшей подруги Каролины? Так ведь меня даже в Астли не было, когда произошло убийство Хора.

С каждым произносимым словом ее жестикуляция становилась все оживленнее. Возбужденно размахивая руками, она вырвалась от Фрэнсиса. Не все же ей доводить его, злорадствовал Джошуа, вот и ему наконец-то удалось вывести ее из себя. Довольный своей местью, он загадочно улыбнулся Лиззи:

— В таком случае вам нечего бояться. Как я уже сказал, еще ничего не решено. Но вы должны понимать, что ваше поведение подозрительно. Вам не составило бы труда прийти в Астли тайком и убить Хора. Живете вы близко, и если планировали убийство, то вряд ли стали бы сообщать о своем присутствии. Что же касается того, кому из нас поверят, это мы скоро увидим. А пока, если вы и впрямь хотите доказать свою невиновность, исполните мою просьбу. Это лучшее, что вы можете сделать.

Лиззи, казалось, прислушалась к его доводам. Она успокоилась, стала рассудительной — так же быстро, как и разволновалась. Джошуа бесстрастно наблюдал за ней. Способность мгновенно менять свой настрой была неотъемлемой чертой ее натуры. Но это ли поведение опасного убийцы?

Джошуа повернулся к стоявшему рядом Гранджеру:

— Будьте добры, мистер Гранджер, проводите мисс Маннинг и ее спутников до дома. И передайте мистеру Бентнику, что я нижайше прошу его выслушать меня в последний раз. Я постараюсь прийти как можно скорее. — Потом, не удержавшись, обратился к Бриджет, которая в тревожном молчании с волнением слушала разговор: — Что касается вас, мисс Куик, не могу понять, зачем вы здесь. Разве что задумали еще какую-нибудь каверзу с ожерельем, узнав, что оно нашлось. Мне известно, что вы солгали, только вот что побудило вас написать, будто Крэкман умер? Каков ваш в этом интерес? Надеялись завладеть ожерельем? Может, объясните свой поступок, ибо сам я теряюсь в догадках.

Бриджет покраснела; глаза ее казались больше, чем обычно.

— Я считала вас более проницательным, Джошуа. Мне нет никакого дела до ожерелья. Я думала только о вас.

Джошуа проглотил комок в горле. Его все еще душила обида на Бриджет.

— В таком случае вы выказываете свое расположение весьма странным способом.

— Выслушайте меня, Джошуа, прежде чем прогнать. Я приехала сюда именно потому, что хотела объясниться с вами. Я поступила глупо и горько сожалею об этом. Но действовала я из лучших побуждений, заботясь о вашем благополучии.

— Как вы узнали, что мне известно про ваш обман?

— Сегодня утром Крэкман прислал мне записку, требуя объясненний, почему я сказала вам, что он умер, и утаила от вас правду о Нелл Ламтон.

— Тогда, может, вы и мне это объясните. Не сочтите за труд. Вряд ли вы удивлены тем, что я на вас зол. Не навести я сам Крэкмана, так бы и тыкался туда-сюда, как слепой котенок, думая, что Нелл Ламтон имеет прямое отношение ко всем этим несчастьям, хотя она уже давно умерла.

Бриджет побледнела: