Смехачи Мейерхольда

Основная мысль этой насквозь политизированной пьесы — показать, какую разрушительную работу проводят капиталистические страны, чтобы развязать новую войну. Им противопоставлено творческое социалистическое общество, стремящееся к миру. Там царят фокстроты, бандитизм и продажные политики. Здесь — физическая культура, уверенность в завтрашнем дне и неподкупные люди. Короче говоря, если американские толстосумы стремятся разрушить Европу, то СССР намерен её восстановить.

Действие начинается на океанском пароходе «Мавритания». «В ванную комнату входит стальной король — Джебс. Он гордо ложится на циновку. Один парикмахер бреет его, другой моет голову, банщик смывает тело и растирает живот, маникюрщик приводит в порядок ногти на руках, педикюрщик на ногах, а сам Джебс диктует секретарю телеграмму, а затем доклад»^{10}.

Потом начинается приём изобретателей, каждому выделяется одна минута.

«№ 1. Предлагаю новый способ изготовления металлической обуви. Элегантно, изящно, красиво, дёшево и прочно. Очень выгодное для вас предприятие.

Джебс. Чепуха.

Секретарь. Слыхали. (Выпроваживает № 7.) Номер второй. (Записывает на чёрной доске: «№ 1. Метал. Обувь».)

№ 2 (женщина).

Смерть паровой машине. Смерть паровой турбине. Я изобрела электрическую батарею с отрицательным элементом из угля. Полная революция в индустрии.

Джебс. Вздор.

№ 2. Вулканическая лава в качестве топлива

Джебс. Принимайте холодные ванны.

Секретарь (провожая ее). Холодные ванны.

(Записывает на доске: «№ 2. Холодные ванны».)»^{11}.

Далее к главному буржую поочерёдно заходили изобретатели: № 3 предлагал аппарат для определения коммунистов; № 4 — аппарат, вызывающий неизлечимую скоротечную проказу; № 5 — химические снаряды с удушающим газом; № 6 — аппарат для уничтожения пролетариата; № 7 — прибор для использования магнитных бурь на Аляске.

В процессе подготовки пьеса имела множество вариантов, тексты менялись от репетиции к репетиции. Менялись предложения заходивших к Джебсу изобретателей. Одни убирались, вместо них появлялись «проект стального дома», «новый способ изготовления металлической обуви», «новый музыкальный инструмент, заменяющий целый оркестр»…

Чехарда изобретателей прекращалась, когда появлялся восьмой, Ене Боот, с проектом грандиозного разрушения — он предлагает уничтожить Европу. Начало операции — в 1928 году, окончание — в 1945-м. Стоить будет примерно семь миллионов. Джебс с радостью ухватился за это предложение, поскольку Европа у него в печёнках сидит — бойкотирует его сталь. Вдобавок его дружок, сын нефтяного короля, хочет попутешествовать по пустыне, но ехать туда, где жарко — Сахара, Гоби — ему страшно. Вот когда на месте Европы появится пустыня с привычным климатом…

В постановке было много нового и необычного. В частности, впервые на советской сцене был введён джаз-банд, было много музыки и танцев.

В этом спектакле Мейерхольдом была продемонстрирована виртуозная театральная техника нового образца. Она у него эффективна и в то же время проста. Всё сценическое оборудование свелось к деревянным щитам на колёсиках. Легко устанавливаемые в самых замысловатых сочетаниях, они переносили зрителей с одного места действия в другое: каюта парохода сменялась спортивной площадкой, зал французского парламента моментально становился уголком промзоны. Были киноэкраны с сентенциями революционных вождей, тексты подбирал сам Мейерхольд.

В области актёрской игры был осуществлён новаторский приём трансформации, что давало возможность артистам играть по несколько ролей. Мария Бабанова и Михаил Жаров сыграли по три, Игорь Ильинский — четыре. Гарин исполнил одну за другой, превращение через каждые две минуты, семь ролей!

Эраст Павлович играл семёрку изобретателей. Роли совсем маленькие — не Отелло, не Борис Годунов. Про такие говорят: короче воробьиного носа. Значит ли это, что играть их легко? Нет и ещё раз нет. Тем более что здесь их много. Для быстрого перевоплощения требуется виртуозное актёрское мастерство. В «Д. Е.» Гарин продемонстрировал его в полной мере, театральная Москва заговорила о нём.

Комические актёры первых послереволюционных лет являлись обвинителями изображаемых в комедиях персонажей, в первую очередь буржуев и их прихвостней. На эти мишени они обрушивались со всей мощью. Если в старом театре во главу угла ставили вдохновение актёра, то у Мейерхольда на первый план выходила техника игры. Однако этим дело не ограничивалось — при появлении биомеханической теории психологический аппарат по-прежнему оставался важным инструментом актёрского мастерства, оно становилось более разносторонним. Талант Гарина позволял ему демонстрировать удачный сплав обеих категорий.

Евгений Габрилович и Григорий Гаузнер, часто бывавшие на репетициях «Д. Е.» и не раз смотревшие готовый спектакль, написали для одного из театральных журналов рецензию. Там, в частности, говорится: