Я обнаружила, что когда кто-то говорит тебе, что тоже тебя любит быстро и перегружает тебя и хочет действовать сразу, перед тобой ловушка. Знай, что такой человек, скорее всего, хочет владеть тобой и контролировать тебя, чтобы заставить чувствовать себя сильным и значительным. Знай, что все изменится. Постарайся следить за предупреждающими знаками и красными флагами, потому что их много, и женщины, как правило, действительно сбрасывают их со счетов. Я не видела то, что было ясно видно, что не только общество занимается газлайтингом, но и мы сами. Мы должны защищать девочек от подобных ситуаций, говоря им с рождения, что они стоят столько же, сколько мальчики. Жаль, что я этого не знала. Что наши карьеры и начинания значимы так же, что у нас также есть не меньше потенциала и силы, пребывающей в наших костях – если не в десять раз больше. Если бы мы правильно воспитали наших девочек и не забили им головы сказками о свадьбах и прекрасном принце, фуфловыми советами глянцевых журналов о том, что мужчина хочет, и как угодить мужчине, и как удержать мужчину, многие девушки не влюбились бы в опасных мужчин, не попали бы в такие опасные ситуации. Мы можем спасти много жизней. Что касается меня, я никогда не влюблялась страстно раньше, не так, не при отсутствии контроля. У меня все еще был последний сезон «Зачарованных» впереди, и я раздражалась, что работа вставала на пути к тому, чтобы быть вместе. Мы были полностью поглощены друг другом. Я смотрела на него как на своего любовника, друга, свою жизнь. Мы были одержимы друг другом.
Мы собрались в моем испанском доме, где мы прятались от папарацци, фанатов, всего мира. Я не могла никуда пойти без преследования, записей, слежки в тот момент. Я жила в своем собственном коконе еще до того, как он появился, так что было легко держать в секрете то, что произошло между нами в моем доме. Он был очень обеспокоен своим имиджем и любил быть известным как парень, который остался со своей женой. Одно из моих самых больших сожалений в жизни состоит в том, что мы не понимали ущерб, который мы причиняли, не понимали сопутствующего ущерба, не понимали мой ущерб.
Его жена и дети были в далеком штате Техас, я легко не обращала на них внимания, как и он. Я не упоминала об их отношениях. Он тоже этого не делал. В моей голове их не существовало. Я не хотела знать. Я взяла пример с него. Он рассказывал мне, как будто он съехал, а потом вернулся к ней. Он женился в девятнадцать, слишком молод, чтобы осознавать. Он говорил так, будто единственное, что удерживало его с ней, был тот факт, что никто в его католической семье никогда не разводился, и я подумала про себя,
Я узнала слишком поздно, что тайные отношения на самом деле подходят манипулятору. Он призвал меня прекратить все контакты с моими друзьями, не то чтобы у меня было много местных в Лос-Анджелесе, и со своей семьей тоже. Никто не должен знать о нас. Я просто исчезла из внешнего мира, даже больше, чем мне уже пришлось из-за «Зачарованных», поглотивших мою жизнь.
Мои отношения имели все признаки отношений моей матери. И я думала, что я тааааааак отличалась. Нет, даже хуже, чем не отличалась, я была теперь клише. Я хотела бы вернуться назад во времени и убраться к черту оттуда и не участвовать в причинении вреда другим. Нет, я пережила пять с половиной лет газлайтинга.
Через несколько месяцев наших отношений он сказал мне, что пишет главную женскую роль для меня в его следующем фильме, который будет двойным фильмом с Квентином Тарантино. Они оба выросли в 1970-х годах, смотря криминальные фильмы под названием грайндхаус, которые шли в кинотеатрах сдвоенными. Они были собраны вместе с поддельными трейлерами в середине, как произведение искусства. Они были лучшими друзьями и братьями по крови. Фильм РР должен был называться Планета страха, что ретроспективно представляет идеальное название большей части моей жизни с ним, и Тарантино должен был снять «Доказательство смерти». Они были непристойны, но так как эксплуатация женщин в кино идет полным ходом, они делают довольно большое искусство; они замороченные панки. Но да, объективация была на высоте. Как и жестокое обращение с женщинами, как в реальности, так и символически.