Смена

Любовь – это за минуту до его прихода освежиться духами.

Хоронить бумажку было страшно жаль. Не потому, что она мне нравилась, – напротив, ее мизогинная сущность как раз таки этого и заслуживала. Каждый раз, натыкаясь на нее глазами, я думала, что освежиться надо бы мозгам авторов этого текста. Но я не выбрасывала, берегла. Не от лени и не от забывчивости. Просто это было единственное вещественное доказательство нашей связи, вот и все.

Я показала. Юля спросила, показывая на зажигалку:

– Это у тебя откуда?

– Парень забыл забрать.

– А это?

– М-м-м… Тоже от парня, – недолго думая, ответила я.

И не врала ведь. Во всяком случае, в сказанное я искренне верила.

– Так, у нас до ужина мало времени. Давай секреты писать, – во избежание ненужных расспросов сказала я и протянула Юле ручку и листок.

– А чего такой маленький?

– Желание должно быть компактным и лаконичным, – ответила я (на самом деле просто было жалко раздирать молескин).

– И че, это реальный варик?

– В смысле?

– Ну, работает это?

– Работает, работает, – уверила я Юлю.

Я быстро написала свое, состоявшее из пяти букв, – единственное, что имело для меня значение в тот момент. Юля в задумчивости погрызла ручку и начала писать, скрючившись над листком, будто обороняясь от мира и закрывая написанное ладошкой, как на контрольной. Траектория ее вилявшей руки вывела знакомый силуэт первой буквы – В. Я сразу отвернулась – уважала ее право на секрет. Наблюдая за ней, я и не сомневалась в том, что она действительно верила в волшебный механизм. В этом и есть удивительная фишка детского мира, построенного на магических ритуалах и калейдоскопе закономерностей. Наступишь на трещинку – мама никогда не выздоровеет. Сможешь простоять на одной ноге 18 секунд – ребята перестанут задирать. Перепрыгнешь через четыре ступеньки сразу – училка не спросит. Это все она, тонкая связь с незримым миром, обусловленная страхом смерти, который, как ни странно, дети чувствуют острее взрослых.

По дороге мы встретили машину МЧС, аббревиатуру которой начали раскручивать и так и эдак. Мечты Чебурашки Сбываются, Мои Чокнутые Соседи, Мужик, Чего Сказал?

Потом Юля спросила:

– Ви, а что ты написала в бумажке?

– Эй, так нечестно. Это же «секретики». – Я сочиняла правила на ходу, потому что врать не хотелось, а сказать правду я не могла.

– Ну это про пацана?

Я кивнула.

– А этот, который в бумажке, – между вам типа любовь?

Всегда удивлялась, как легко дети обращаются со словом «любовь».

– Эх, Юля, да если бы я знала, есть любовь или нету.

– А ты говоришь, что нет слова «нету»!!! (победоносно)

– Ну это какое-то слишком сильное слово – «любовь». – Я попыталась перевести тему. – Я бы сказала, что он мне нравится.

– А кто в кого первым вкрашился?

– Вкрашился!

– Ну не нуди, а!

– Да не знаю я, Юль! Да и какая разница уже.

– А че ты тогда страдлишь? Между вами все кончено?

Юлина манера речи, в которой подростковый сленг звучал вперемежку с лексиконом русских сериалов, меня забавляла.

– Пока нет, но мы скоро расстанемся.

– Зачем?

– Ну… так нужно. Он живет в другом городе.

– Пусть с собой возьмет!

– Видимо, не особо хочет.

– Понятно. Знаешь, что?

– Что?

– Это была Ванина конфета. Он мне ее подарил.

– Ванина? Нашего Вани?

– Ну да.

– Так ты ему нравишься, что ли?

– Наверное.

– Так это же классно!

– Да хэзэ. Мы ж не общаемся.

– Почему?

Юля вздохнула:

– Он даже ни с кем не целовался ни разу!

– Во-первых, какая разница. Во-вторых, с чего ты взяла-то?

– Ну как с чего. По нему же видно, что он лох.

– Ну здрасьте, приехали.

– Не надо меня с ним шипперить!

О значении слова «шипперить» я догадалась интуитивно, поэтому сказала:

– Господи, Юля, да наплюй ты на всех и сделай, как чувствуешь.

– Тебе легко говорить.

Мне и вправду это было легко. Говорить.

Некоторое время мы шли молча. А потом Юля нарушила молчание, заорав: «Марина Часто Срет!» Я так захохотала, что не стало смысла отчитывать ее, изображая педагога. Так мы и шли, как настоящие злыдни-подружки, и придумывали всякое гаденькое: Марина Чудовищно Ссыт, Марина Чрезмерно Слюнява.

Подойдя к лагерю, я поняла, что мне совсем не хочется с ней расставаться.

– Ладно, надо на ужин идти, давай после дискотеки доиграем.

– Давай, – ответила Юля и наконец-то рассмеялась.

Буханка

И они сказали: «А давайте поедем на крыше!» Они – это девки из пятого отряда.

Мы с Люськой девок из пятого вообще-то не очень. Хабалистые они какие-то, грудастые, неприятно громкие, расхлябанные. Такой тип девочек, которые употребляют слова «шикосик», «морюшко» и «мой мч». Но Кубышка зачем-то заставила ехать на рынок за арбузами всех вместе, впятером. Ну мы и поехали на Виктор Михалычевой буханке. Именно не «в», а «на» – это Нина предложила. Дескать внутри невообразимая жара.