Смерч навстречу. Даром (СИ)

Ночью, с выключенным звуком, под одеялом, Дарья впервые смотрела видео для взрослых. Это было отвратительно. Но возбуждающе. Тогда и пробудился ее похотливый монстр, а Даша поймала свой первый оргазм. Потом научилась использовать то и другое.

Это было гадко и не имело никакого отношения к Павлу Константиновичу. Или Павел Константинович не имел с тем опытом ничего общего. Как и шикарный букет в наскоро обрезанном тетрапаке. Все это чуждо ее жизненному опыту.

А ведь кто-то так живет!

Почему кто-то может так жить, а она вынуждена сосать вялые члены вонючих козлов?

Словно ответом на вопрос зазвонил телефон. Мама просто на удивление сегодня ничего не испортила. Кроме настроения. Но тут уж, как говорится, родителей не выбирают. Кто родил, с тем и страдают. Даша включила телефон на громкую связь.

— Здравствуй, доченька! — начала мама непривычно. За эту фразу мама в один момент заслужила звание мастера по разрыванию шаблонов международной категории.

— Здравствуй, мама. Как ты?

— Скучаю.

От одного слова у Даши на глаза навернулись слезы. Как она смеет так плохо думать о маме?! Мама — единственный родной ее человек. Никому, кроме мамы, она не нужна!

— Я тоже скучаю, мама.

— Возвращайся.

— Мам…

— Ты там питаешься наверняка непонятно чем, опять гастрит заработаешь…

— Я хорошо поужинала.

— Какой-нибудь лапшой химической?!

— Мам, у меня солянка была на ужин. С курицей, — похвасталась Даша.

— Ну хоть кто-то из нас нормально питается, — шмыгнула носом мама. — Правильно, ты молодая, тебе нужнее. А мне-то все равно помирать скоро…

— Мам, ну зачем ты так?

Вот она ду-ура! Хвастовство — великий грех. Оно будит в людях зависть. А в сочетании с чревоугодием… Да приправленный блудом… О, нет! Ни слова о блуде!

— Да что же ты оправдываешься? — похоронным тоном продолжала мама. — Да ты не оправдывайся. Я же понимаю. В большом городе и уровень жизни, конечно, нужно поддерживать. Модные шмотки всякие, цацки дорогущие… Не то что у нас, в глубинке. И продукты тоже покупать какие попало-то нельзя. Засмеют. Скажут: «Деревенщина». Понятно. А мама-то и рожечки может. С маслицем. Растительным. Да гречечку. Гречка, правда, подорожала…

— Мам, ну что ты? — включилась в уже знакомую игру Даша. Она знала ее на зубок. — У тебя же давление! Тебе нужно хорошо питаться. Овощи, фрукты.

— Да зачем уже… Неизвестно, сколько я еще протяну…

— Мам, ну давай я тебе денег переведу? Я как раз вчера две курсовые закончила, заказчики рассчитались.

— Да зачем? Тебе самой деньги нужны. Тебе же там квартиру снимать. Вдвоем-то дешевле вышло бы. Но понятно, зачем тебе там старушка-мать…

Даша закатила глаза к потолку, сжала кулаки, разжала, беззвучно выдохнула.

— Мамочка, я обязательно. Как только здесь по-нормальному устроюсь, так сразу тебя привезу. У тебя же давление. Тебе же нельзя нервничать. А переезд — это же сплошная нервотрепка. И куда ты без тети Вали? Тяжело ведь на новом месте. Новые люди. Все чужое. Все, давай, я сейчас деньги переведу. А ты сходишь в магазин…

— Так ночь уже на дворе!

— С утра завтра сходишь, отметишь там успешное завершение моих курсовых работ…

— А ты на девятое приедешь?

— Конечно, мама. Я сделаю все возможное, чтобы приехать, — уверила Даша. — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи!

Мама отключилась.

Ну что? По итогу-то не все так плохо. Денежку, конечно, придется отправить. Но, с другой стороны, все равно же отправлять собиралась. Просто чуть раньше. Чуть больше. Это же погоды не делает. Главное, что мама дала ей замечательный козырь против поездки на девятое мая. Денежек-то тю-тю! Все маме на фрукты ушли. А с новыми не срослось. Бывает. И даже не нужно придумывать притянутые за уши объяснения.

Все, что ни делается, делается к лучшему.

Хороший вечерок-то выдался, а?

Даша взяла из шкафа чистое белье и отправилась в душ. Перед сном она снова понюхала букет и пошла спать. Просто спать.

Глава 13. Павел

Паша аж притормозил у обочины, так его зацепил разговор Дарьи с мамой. По ходу беседы один за другим в образ девушки вставали неприкаянные кирпичики. Ее нежелание разговаривать с матерью при посторонних. И зацикленность на деньгах и работе. И бегство из родного города при декларируемой нищете. Удивительно, что не в другую страну. Или вселенную. Одного Паша не мог понять: почему Даша ее не послала до сих пор?

Еще одним неприятным открытием стало то, что она не врала относительно своего материального положения. То, что не врала, как раз радовало. А само положение огорчало. Поляков встречал в своей жизни людей, над которыми довлели взятые не по силам кредиты. Примерно так же можно было описать ситуацию Дарьи. С той разницей, что кредит взяла не она, и выплаты по нему предполагались пожизненные. «Неизвестно, сколько я еще протяну»… Сколько Кощей знал таких пиявок, они были на редкость живучи.