Смерч навстречу. Даром (СИ)

Это вы, тетя Валя, ничего о тварях не знаете. Ваш монстр думает, что если будет хаять других, то на их фоне будет выглядеть чище, выше и привлекательней. Нет, тетя Валя, каким он был ущербным уродцем, таким и останется с вами до конца жизни. Даша внесла соседку в черный список и постаралась выкинуть разговор из головы.

Закончился понедельник. Вторник. Среда. Заказчик не звонил.

Каждый день Даша ждала звонка, как приговора в камере смертников. Каждому новому дню, украденному у судьбы, она радовалась, как последнему. Дарья вдруг научилась ценить время. Не в плане тайм-менеджмента, а в смысле, что мгновения оказались неравноценны. Деньги она заработает потом, так или иначе. А Паши у нее «потом» больше не будет. Поэтому дипломы и контрольные временно исчезли из жизни Несветаевой. Ну правда! Никто из двоечников от этого не умрет. А кому совсем невтерпеж, тот найдет другую лошадь, которая за него будет пахать. И раз уж маме она и ее деньги не нужны, то и впахивать так не нужно.

В угаре отчаянного счастья пролетели четверг и пятница. Настала суббота. Дарья позволила сводить себя в кино, покататься по городу, полюбоваться закатом на набережной. Оказывается, в мире есть люди, которые бесцельно бродят вечерами по набережной. Просто так, ради удовольствия. Пока другие горбатятся над чужими курсовыми, а жизнь проходит мимо.

Утро воскресенья началось со звонка. Нет, звонил не заказчик. И даже не Дарье. Звонил мэр, тот самый проклятый мэр, по которому Дашина мама вычислила ее место проживания. Разумеется, звонил он Полякову.

Павел подорвался, будто его пчела за мягкое место укусила, и бросился собираться. Даша спросила, может ли она чем-то помочь, на что Паша ответил, что никто не может ему помочь. Разве что добить из чувства гуманизма. Дарья ответила, что настолько далеко ее гуманизм не распространяется. У нее вообще дефицит по этой части. Поляков обрадовался и сказал, что это замечательно. А теперь ему пора идти. Точнее, бежать. И желательно вчера.

Впервые Даше было нечем заняться. Совсем. Бездельничать оказалось скучно, и она отправилась домой, готовить ужин на двоих. Но после пяти к ней приехал Паша и сказал, что поужинать с нею не сможет. Приехал его друг, тот самый, который со времен училища. Его из госпиталя выписали. И они будут втроем праздновать. С алкоголем. Он может приехать, если Дарья будет согласна его впустить. Пьяным он не будет, но алкоголь неизбежен.

Поляков винился в своих планах, как школьник, пойманный учителем за курением травки. Даша подумала, подумала и решила, что не готова к такому эксперименту. Даже если это их последняя ночь. Пусть Паша останется в ее памяти трезвым.

…Может, нужно было соглашаться?

Потому что ночью Дарью разбудил телефон. Номер был незнаком, но мало ли, вдруг с Пашей что-то не то случилось? И она ответила.

— Здравствуй, моя сладкая девочка, — прошептал динамик голосом Спрута. — Ты по мне скучала?

Внутри у Даши все заледенело.

— З-здравствуйте, Николай Владимирович.

— Ты не ответила на вопрос, — шелестел телефон. Спрут всегда так разговаривал, когда напивался. — Ты соскучилась по наказаниям, маленькая негодница? Тебе не хватало их? Признайс-ся.

Голос неожиданно сел, и Дарье пришлось откашляться, чтобы осипший голос снова слушался:

— Николай Владимирович, сейчас ночь. Я сплю.

— Ты, моя маленькая шлюшка, спишь одна. Иначе не обращалась бы ко мне по имени и вообще бы не разговаривала. Твоя мать наврала. Ты ждешь меня. Ты сбежала, потому что ревновала меня к жене? Ты хотела, чтобы я ее бросил ради тебя? Я бросил!

В запое у Спрута часто случались приступы бреда. В этом не было ничего нового. Просто раньше от Дарьи не требовалось на него отвечать. Чисто технически и сейчас от ее ответа ничего не зависело. Что бы она ни сказала, собеседник все равно услышит то, что захочет. К слову, это свойство роднило его с мамой, неожиданно осознала Дарья. Но пока у нее был выбор, молчать она не хотела.

— Николай Владимирович, я сбежала от вас, потому что больше не хотела с вами быть. И не хочу.

— Ты специально меня заводишь? Тебе нравится, когда я завожусь?!

— Николай Владимирович, вы мне вообще не нравитесь. Ни в каком виде. А особенно — в пьяном. Ложитесь спать. Ночь на дворе.

— Ты умеешь возбуждать, моя сладкая девочка! — страстно (ему так казалось) прошипел Спрут. — До скорой встре-чи, моя маленькая шлюшка! — пропел он в трубку.

Дарья нажала на отбой и занесла номер в ЧС. Жаль, что с прошлым нельзя поступить так же. Просто занести в черный список, чтобы оно не беспокоило, и вычеркнуть из жизни.

Несветаева провела рукой по волосам. Она не видела себя в зеркало, но за эту ночь у нее однозначно прибавилось седых волос.

Вот и все. Время, отведенное судьбой на счастье, подошло к концу. Ну уж сколько заслужила… Неча не зеркало пенять, коли ты ‑ «маленькая шлюшка».

Даша больше не уснула. Нужно было столько всего сделать, а время уже вышло. Грех, грех в ее случае пенять на судьбу! Й так подфартило, что она чудом оказалась этой ночью одна и в своей квартире.