Смерть 2

Федор смерил девушку взглядом. Она явно страдала нестандартностью. В голову полезли разнообразные киношные сюжеты про всякую нечисть. Федор отодвинул волосы с шеи Антуаннеты и посмотрел, нет ли там следов от укуса вампира. Шея была чистая. Антуаннета поняла жест и засмеялась.

– Я не вампир, – сказала она. – Разочарован?

– Еще не совсем, – ответил Федор, – А может быть ты тот самый онанист, который убивает Дон Жуанов?

Антуаннета заржала. Федор наконец-то почувствовал себя юмористом.

– Ты тоже видел этот заголовок? – оживилась девушка. – Главное удержатся и не читать статью, потому что на 200% там чушь полнейшая. А так есть возможность задать тему для очередной бухаловки.

Федор из вежливости улыбнулся.

– Но на счет онаниста ты не прав, – продолжила девушка. – Я – не онанист, скорее я – Дон Жуан. Одну секунду.

Антуаннета забралась в свою сумку и через пару мгновений протянула Федору толстую записную книжку.

– С 1-й страницы и до 22-й, – сказала девушка.

Федор открыл книжку. Страницы были плотно исписаны. Долго читать не пришлось. В книжке были одни имена – много одинаковых, много сложно произносимых, но все мужские. Федор стал листать книжку – на всех 22-х страницах были имена. 22-я страница была исписана только наполовину и ждала продолжения.

– Лихо, – сказал Федор. – Это имена тех, кто тебя уже?

– Ты догадлив, – улыбнулась девушка.

– Ужас. Надеюсь, ты не насилуешь заблудившихся прохожих?

– Нет. Я просто уважаю человеческие желания.

– Столько желающих породнится? – усмехнулся Федор. – Вудсток какой-то. Ты прямо крутая.

– Не такая уж я крутая, – сказала Антуаннета.

– Ты круче. Обычные крутые растопыривают пальцы, а ты – ноги.

Девушка недовольно хмыкнула. Федор уже хотел отдать ей книжку, но взгляд зацепился за последнее мужское имя. Последнее имя было Эдик.

– А кто такой Эдик? – спросил Федор.

– Мой последний мужчина. Ты его знаешь?

– Кто же не знает Эдика. Только очень ленивые девушки его не знают.

– Смешно, но не дошло, – вдруг разозлилась Антуаннета. – Если ты придешь ночью, то я тебя подожду, если нет, то даже не надейся.

Девушка выхватила свою книжку из рук Федора.

– А где мы будем совокупляться? Надеюсь не на лавочке? – спросил Федор. – Может захватить кресло-качалку.

– Мы ляжем в одну могилу, – сухо ответила девушка и, отвернувшись, пошла по аллее.

Федор так и не понял, пошутила она или просто озвучила программу вечернего шоу.

– И что? – спросил Эдик, когда Федор, наконец, нашел его автомобиль.

– Поехали. По дороге расскажу – сказал Федор, устало плюхаясь на мягкое сидение.

– Ты с ней разговаривал?

– Да.

– Что она здесь делает?

– Понятия не имею, – ответил Федор, – скорее всего она просто хотела попасть тебе на глаза.

– Даже так, – улыбнулся Эдик, – Она тебе приглянулась?

– Нет, – ответил Федор.

Эдик завел мотор. Федор выкурил сигарету, после чего вкратце рассказал про свою слежку.

–… Она ответила, что мы ляжем в одну могилу и побежала по аллее, а я не побежал за ней. Решил, что мы уже попрощались, – закончил изложение своей истории Федор. Эдик крепко задумался.

– Что же именно тебя смутило, что ты ею пренебрег? – спросил Эдик, через несколько минут.

– Не знаю, – сказал он. – Как-то все слишком растянуто, а может быть, слишком быстро. Как-то не радостно. Короче, просто я блондинок не очень.

– Чудной ты, – усмехнулся Эдик. – Настолько не очень, что даже никак?

– Не в этом дело, – улыбнулся Федор. – Просто в данной ситуации требовался просто гигантский стимул, что бы я целый день торчал здесь, ожидая полуночи. В других условиях, наверное, было бы по-другому. Понимаешь?

– А разве секс в полночь на кладбище с незнакомкой, пусть даже она и блондинка не гигантский стимул?

– Нет. Если она придумывает такие нелепые декорации, значит, секс будет самым банальным. Примостимся на какой-нибудь лавочке, расцарапаемся до синяков, потом я кончу, а она будет ждать продолжения. А время полпервого ночи. Даже «до свидания» не скажешь. Выпьем весь алкоголь, сметем всю закуску. Я еще раз кончу и может быть смогу ее удовлетворить. А потом придется бродить с ней всю ночь, слушать ее бред про то, что она нечисть и про то, что ее зачали в огороде. А потом будет утреннее взаимовыгодное прощание. И все эти радости при условии, что она соизволит прийти. Это ты называешь гигантским стимулом?

– С такой логикой, небось, скучновато жить? – сказал Эдик.

– Не переживай. Я найду, чем развеяться.

– А то, что ее зачали в огороде, – это она сказала или это твоя импровизация? – спросил Эдик, через несколько минут.

– Импровизация, – нехотя ответил Федор.