Смерть демона (сборник)

Дороти продолжала рассказывать о своей хвори и говорила все быстрей, и Гарри подумал, что по своей воле она никогда не остановится, надо ей в этом помочь. И он стал соображать, как бы отвлечь Дороти от ее собственной персоны и не обидеть, иначе она упадет в обморок или закатит истерику, а то и прибегнет к другим трюкам, которые давно стали для нее такими же естественными, как дыхание. И он сказал:

– Вчера вечером Рон исчез.

Дороти умолкла на полуслове и уронила правую руку, которой жестикулировала, на колени.

– Что же вы мне сразу не сказали?

– Я пробовал...

– Исчез. Это что-то означает.

– Ну, пока что это означает только то, что он не явился на встречу, которую сам назначил, и никому из нас не дал знать.

– Даже своей... ну, этой женщине?

– Ее зовут Эстер, – сказал Гарри, опять-таки несколько раздраженно.

– Ладно, не казните меня. Я и так из-за этого звонка...

– Он не звонил Эстер.

Дороти это сообщение как будто пришлось по душе.

– Понятно, понятно. Это очень интересно. У вас есть сигареты, Гарри?

– Я подумал, вам нельзя...

– Когда мне захочется, я могу закурить. И сейчас мне захотелось.

Гарри дал ей сигарету и чиркнул зажигалкой. Из ее улыбающегося рта дым пошел завитками.

– Очень интересно, – повторила она. – Вам это ни о чем не говорит?

– Нет.

– Он сказал мне по телефону, что отправляется в дальний путь. Значит, он и отправился. Без нее.

– Что вы хотите этим сказать?

– Он сбежал от нее точно так же, как в свое время сбежал от меня.

Впервые со времени знакомства Гарри видел Дороти довольной. Глаза у нее стали ясными, исчезла горькая складка рта, а когда она снова заговорила, в голосе ее слышались мечтательные нотки:

– Представляю, как она сейчас себя чувствует. Странная штука жизнь, это гигантский обман. Когда-то она провела меня, теперь настал ее черед.

– Дороти, это не...

– А кто та другая женщина, которая увела его на этот раз?

– Нет никакой другой женщины, – довольно грубо ответил Гарри.

– Почему вы так в этом уверены?

– Я в этом уверен не больше, чем в чем-либо еще. В жизни никто из нас не получает письменных гарантий в чем бы то ни было, но у каждого есть глаза, чтобы видеть, уши, чтобы слышать, и голова, чтобы делать выводы. То, что я вам сказал, это мой вывод.

– А скажите-ка мне одну вещь, Гарри.

– Если смогу.

– Когда Рон увлекся этой женщиной, этой самой Эстер, он сказал вам об этом? Поделился с вами?

– Нет, – солгал Гарри, так как понимал, что правда положила бы конец его общению с этой женщиной.

А правда заключалась в том, что Гарри первым узнал об Эстер. До сей поры он помнил, как Рон впервые заговорил с ним о ней: "В кафе "Темгохз" я вчера встретил девушку. Хороша собой, взгляд ее обжигает, как удар хлыста. Понимаю, что это непорядочно, но мне хочется снова повидаться с ней. Как ты думаешь, что мне делать?" Гарри в ответ сказал все, что подсказывали ему совесть и здравый смысл: "Не переживай и забудь о ней, у тебя жена и дети" и так далее, Рон искренне согласился с доводами друга. Но не менее искренне на другой день позвонил Эстер, пригласил ее на ленч и закрутил с ней любовь.

– Вот видите! – с удовлетворением заметила Дороти. – Если Рон в свое время не сказал об Эстер, почему он должен был рассказывать вам о новом увлечении?

– Да нет никакого нового увлечения.

– Подождем, время покажет.

– Ничего другого я пока что сделать не могу.

– Я-то знаю, что бы я сделала. Сказать?

– Прошу вас.

– Я бы натравила на него полицию, а когда они схватили бы его, заставила бы Рона платить, платить и платить.

"Я совершенно уверен, что ты именно так и поступила бы", – подумал Гарри. И тут он почувствовал себя таким усталым, что продолжать разговор с Дороти ему уже не захотелось.

Дороти, напротив, все больше оживлялась и воодушевлялась, словно чужие беды и страдания сообщали ей новый заряд энергии.

Это был праздник ее души: Рон исчез, Эстер покинута, Гарри переживает за друга.

И она вперила в Гарри жадный взгляд, будто он прятал за спиной какое-то лакомство ей на сладкое.

– Бедная Эстер, я понимаю, как тяжело она это переживает. Что ж, такова жизнь. Что посеешь, то и пожнешь. Вы останетесь на чай, Гарри?

– Нет, не могу, большое спасибо.

– Какая жалость! Так приятно поговорить с вами, Гарри. Я уже много недель не чувствовала себя так хорошо. И мне так хотелось бы, чтобы вы не торопились.

– Очень жаль, но мне надо ехать домой.

– Домой. Да, конечно. Я позабыла, что вы теперь женатый человек. И боюсь, не соблюла правил хорошего тона. Как поживает ваша жена?

– Телма в добром здравии, благодарю вас.

– Телма. Какое красивое имя, оно к ней подходит как нельзя лучше. Да, кстати, забыла сообщить вам, что еще сказал Рон. Я не могла этого понять. Может, вы поймете.

– Попытаюсь.

– У него вроде бы сложилось впечатление, что он каким-то образом причинил вам зло. Сейчас я постараюсь вспомнить его слова. Ага, вот: "Я совершил нечто ужасное по отношению к Гарри и очень сожалею об этом. Пусть он знает, что я об этом сожалею". Вам понятно, что Рон этим хотел сказать?

– Нет.

– Ну, хотя бы в общих чертах.