Смерть депутата

В фотосалоне бородач-фотограф переписал нужные файлы на компьютер, оформил заказ и попросил подождать или подойти через двадцать минут. Михаил отправился поискать более надежную парковку и обещал вернуться к фотосалону.

Через полчаса они сидели в углу кафе. Михаил предложил собеседнику кофе и что-нибудь сладкое. Еременко отказался от сладостей. Сошлись на черном кофе без сахара. Пока ждали кофе, Михаил лучше разглядел Еременко. Квадратное лицо с крупным подбородком и не очень высокий лоб вводили в заблуждение в части оценки интеллекта собеседника. Однажды Михаилу пришлось побывать на семинаре учителей математики. Ему нужно было отыскать одного человека. Его поразило тогда обилие среди участников семинара людей с простыми лицами и фигурами не соответствующими обывательским стереотипам интеллектуала.

– Для начала расскажите мне о членах семьи Бортко. Кто из этих женщин его жена? – спросил Михаил, положив фотографию перед собой.

– Вот эта, с черной вуалью. Ее зовут Надежда Михайловна. Вторая ее младшая сестра, разница два года. Елена Михайловна Болотина. Они круглые сироты, воспитывались в том же детдоме. Надя вообще училась в одном классе с нами.

Михаил достал ручку и стал делать пометки прямо на обратной стороне фотографии.

– А дети?

– Младший Артем, четырнадцать лет. Первый разряд по гимнастике. Уже подготовил программу мастера спорта. Нужно некоторое время для аттестации на соревнованиях соответствующего уровня. Учится в восьмом классе общеобразовательной школы, посещает также музыкальную школу по классу фортепиано.

– Старшая дочь Зоя – окончила Днепропетровский университет, работает там же на кафедре физкультуры, мастер спорта по спортивной гимнастике. Вы видели ее машину. Меньшая дочь Елена, на последнем курсе Днепропетровского университета, тоже мастер спорта по гимнастике, только выбрала профессию экономиста.

– Я не спросил, где работает жена.

– Закройщиком в ателье «Модный Силуэт», там же работает ее сестра. Есть еще третья совладелица, тоже детдомовка. Там они все работали еще в советское время, потом приватизировали.

– А у младшей сестры есть семья? Почему никто не пришел на кладбище?

– Потому что Елена живет одна. Так получилось, что она влюбилась еще в восьмом классе в своего же детдомовца, нашего ровесника. Он учился в параллельном классе. Забеременела, сделала аборт подпольно. Все закончилось бесплодием и, возможно, поэтому одиночеством. А знаете что любопытно. Вадим сначала влюбился в младшую сестру. Она предпочла другого, тогда он женился на старшей сразу после школьного выпускного бала. Она работала швеей в ателье, а он учился и подрабатывал в ресторанном оркестре.

– Когда же он занимался спортом?

– Все успевал! Огромные и разносторонние способности плюс трудолюбие. Хотя, если судить по оценкам в школе и институте, отличником он не был. Но мог им стать, если бы захотел. Уж я то знаю. Десять лет провели за одной партой, и в институте два года на лекциях сидели рядом.

– У сестер, вероятно, сложные отношения?

– Не то слово! Какая-то гремучая смесь из невероятной привязанности и соперничества. Они не помнят своих родителей. Старшая, можно сказать была матерью для младшей. Хорошо, что у кого-то хватило ума их не разлучать. Говорили, что их кровати в спальне стояли рядом, хоть по возрасту они числились в разных детдомовских группах.

– А теперь расскажите о Вадиме подробнее. Вам когда на поезд?

– Отправление в 18:20.

– У Вас есть еще какие-либо срочные дела?

– Отдать фотографии и попрощаться. Все мои вещи вот в этой сумке.

– Тогда у нас есть еще достаточно много времени. Если не возражаете, я отвезу Вас на вокзал.

– Если Вас это не затруднит, то лучше не придумаешь. Я любил Вадима и дорожил дружбой с ним. Моя жена также в восторге от него. Она простудилась и не смогла приехать со мной. Я потрясен этой нелепой смертью. Мне легче, когда я говорю о нем…

Я вырос в рабочем поселке металлургического завода. Мать моя тогда сидела дома, так как отец зарабатывал достаточно (сталеварам тогда хорошо платили) и не разрешал ей работать. Рос я дома, но за год до школы меня с сестрой определили в детский сад, что бы мы, по словам отца, «привыкли жить в коллективе».

В детсад мы ходили сами. Я брал за руку сестру и вел ее утром туда, а вечером домой. Улиц с интенсивным движением в поселке не было. Помню два рядом стоящие совершенно одинаковые здания, окруженные заборами близнецами. За забором одинаковые сооружения для детских развлечений. Маленькое футбольное поле. Перекладины разной высоты, лесенки для лазания, горки, качели и карусели. И назывались эти здания похоже: детсад и детдом.