Смерть длиною в двадцать лет

– Нет! – воскликнула слабым голосом Хлоя Роуз и отбросила стакан в сторону. Сил у нее хватило отшвырнуть его от постели всего на полметра, не дальше. Расплескавшаяся вода забрызгала мне брюки. А Хлоя Роуз, мотая головой, повторяла: – Нет, нет, нет!.. У меня больше никого нет!.. Ни матери, ни отца… Теперь вот и мужа нет!.. Никого! Никого у меня нет! Никому я не нужна!..

Мигель вышел из комнаты – возможно, побежал к своей таблеточной заначке.

– Как это нет? А как же поклонники вашего таланта? Вот я, например, черт возьми, вы даже не представляете, с каким нетерпением я жду нового фильма с вашим участием!

Но она только продолжала мотать головой.

Вернулся Мигель с еще одним стаканом воды и горсткой таблеток на ладони, но я жестом запретил ему приближаться.

– Хватит с нее таблеток, – сказал я.

Она откинула одеяло и встала с постели, но ноги не держали ее, и она упала мне в объятья, сказав:

– Держите меня!

Я схватил ее за плечи. Наши лица были в дюймах друг от друга. В глазах ее плескалось отчаяние, это был крик о помощи. Но в чем должна была заключаться эта помощь? Может, она хотела, чтобы я поцеловал ее, пока муж отсутствовал, а обожатель-слуга наблюдал?

Отстранив ее от себя и держа за плечи, я сказал:

– Я знаю одно хорошее место. Частная клиника Энока. Я имел с ними дела около года назад, когда разыскивал одного пропавшего человека и потом оказалось, что он… нездоров. В этой клинике очень хорошие, профессиональные доктора, настоящие доктора.

– Вы считаете, мне нужно лечь в больницу?

– А вы считаете, здесь вам будет хорошо?

Она уронила голову мне на грудь.

– Мне нигде не будет хорошо.

– Я сейчас позвоню им. У них там и днем и ночью есть дежурный на телефоне. Ручаюсь, они будут здесь максимум через час.

Она оторвалась от моей груди и посмотрела на меня – в ее глазах был страх.

– Да все будет хорошо, – успокоил ее я, хотя сам был не очень-то в этом уверен.

– Но… то, что случилось с Мэнди…

– Полиция занимается этим. Эти парни могут иногда удивлять вас своими действиями, но они выполняют свою работу.

– Но вы же сказали, что полиции нужны только заголовки в газетах, а не убийцы.

Подумать только, она бросилась в меня моими же собственными словами! Я был, конечно, полным дураком, продолжая с ней этот разговор. Но она так приятно пахла, когда стояла передо мной, вот так совсем близко. На мужчин это всегда действует.

Она разгладила морщинку на моей рубашке, пристально разглядывая ее.

– Если бы этим занималась не полиция, а вы, я бы чувствовала себя гораздо лучше. Ведь все же заняты исключительно своими делами, а я совсем одна, я так напугана!..

– Меня от этого дела отстранили люди, которых я даже не хочу перечислять.

Хлоя Роуз посмотрела на меня. Глаза ее блестели – точно так же, как они всегда блестели в ее фильмах.

– Пожалуйста!.. – прошептала она, выдохнув это слово мне в самые губы.

Я наклонился и прижался губами к ее губам. Делать этого было нельзя, но я все равно сделал, и не могу сказать, что жалею об этом. Когда губы наши разомкнулись, я сказал:

– А зачем Дэниел Мертон хочет купить вашу лошадь?

Лобик ее наморщился, и она отступила на шаг, все еще держа руки на моей груди.

– А какое отношение это имеет?..

– Я не знаю, поэтому и спрашиваю.

Она покачала головой, явно смутившись, и я увидел, как к ней вернулось прежнее истеричное состояние.

Тут подал голос Мигель:

– Мистер Фостер, мне кажется, вы должны уйти.

Мы с Хлоей Роуз словно не слышали этого.

– Когда он подарил вам эту лошадь?

– Четыре месяца назад. Ну, может быть, пять…

– И часто он делает вам такие дорогие подарки?

– Иногда. Например, когда картина прошла успешно. Но он не только мне такие подарки делает, а всем актрисам, так что это ничего не значит.

– А раньше он когда-нибудь просил вас вернуть подарок?

Поджав губы, она покачала головой. На этот раз это могло означать – «нет».

– Я просто не понимаю, почему вы задаете мне такие вопросы?

– Мисс Роуз! – позвал Мигель.

– Да ладно, забудьте, – сказал я, наклонился к ней, и она снова приблизила ко мне губы. Я поцеловал ее, вдыхая исходивший от нее запах цветов и какой-то еще аромат, принадлежавший ей лично.

На этот раз, когда наши губы разомкнулись, заговорила она:

– Обещайте мне, что поможете Мэнди!

– Я постараюсь, – сказал я как последний дурак.

Она обмякла в моих объятиях, и я теперь с трудом удерживал ее. Осторожно усадив ее на постель, я повернулся к Мигелю и сделал ему знак подойти и принять участие. Мигель не заставил себя ждать. Он поддержал ее за руку, потом заботливо помог ей лечь. На тумбочке рядом с постелью стоял телефонный аппарат, и я, сняв трубку, начал звонить в клинику, где лечили не только алкоголиков и наркоманов, но и всевозможные психические расстройства. Я не знал, какие проблемы с психикой имеет Хлоя Роуз помимо артистических выкрутасов, но если она предприняла попытку самоубийства, то ей, на мой взгляд, нужен был не просто мексиканец с пузырьком таблеток и пачкой носовых платков для промокания ее крови. Дежурная сестра в трубке уверила меня, что помощь скоро прибудет.