Смерть Егора Сузуна. Лида Вараксина. И это все о нем

Миновав главную улицу, два переулка, Егор Ильич выходит на конечную остановку автобуса «Глебово — Песчанка». Здесь под широким навесом толпятся нетерпеливые пассажиры — люди в рабочей, запачканной известью и кирпичной пылью одежде. Это как раз те, с кем у Егора Ильича до конца выяснены отношения. Среди них редкий человек не знает Егора Ильича. Когда он приближается к остановке, ожидающие поднимаются со скамеек и дружно здороваются с ним.

— На стройку, Егор Ильич? — почтительно спрашивает мужчина с брезентовым пузатым портфелем.

— На стройку! — отвечает Егор Ильич и садится на то место скамейки, где должен сидеть первый в очереди. Усевшись, Егор Ильич вызывающе оглядывает пассажиров. Он словно хочет, чтобы кто-нибудь из них рассердился, стал защищать права очереди, обычно ворчливой и несговорчивой. «Ну, кто осмелится?» — спрашивают глаза Егора Ильича. Но никто не решается. Наоборот, первоочередные торопливо двигаются, теснятся, чтобы Егору Ильичу было просторно сидеть, а двое молодых парней даже поднимаются — пусть, дескать, Егор Ильич не испытывает неудобств.

«Какой подхалимаж!» — думает Егор Ильич, недовольный тем, что никто не оспаривает его права первоочередности. Потом Егор Ильич размышляет о том, что ведет себя несолидно, по-мальчишески. Однако он ничего не может поделать с собой. Сегодня, как и вчера и позавчера, он задирает очередь на конечной остановке автобусной линии «Глебово — Песчанка». Такое поведение Егора Ильича объясняется его теперешним пенсионным положением, а так дерзко он стал вести себя после того, как на остановке произошел серьезный случай. Как-то утром Егор Ильич так же чинно, как и сегодня, пришагал на остановку, поздоровался с рабочими и уселся на самое первое место. Сделал он это скромно, деликатно и незаметно, хотя сам испытывал некоторый стыд, но ему надо было попасть на стройку обязательно вовремя, и он оправдывал себя производственной необходимостью.

Так вот, он уселся на первое место и робко оглянулся: не собирался ли кто гнать его. Оказывается, собирался — на него смотрели злые глаза мужчины в широкополой велюровой шляпе.

— Эй вы, старикан! — сказал широкошляпый. — Я вам говорю, старикан… А ну, мотайте взад…

— Это вы мне? — тихо спросил Егор Ильич.

— А ты думаешь, Пушкину?.. А ну, давай мотай взад!

Вот тут-то и случилось необычное: очередь вдруг поднялась и двинулась на широкошляпого. Шли на него молодые парни, девчонки в розовых платочках, пожилой мужчина с брезентовым портфелем и даже одна старуха с теркой в руках.

— Ты на кого это кричишь? — удивились молодые парни. — На Егора Ильича… Ты, часом, не с психи сбежал?..

— Так он не в очереди, — пытался было отбиться широкошляпый, но было поздно — парни сгребли широкошляпого за пальто и выставили из-под навеса. Напрасно он кричал, что нездешний, что не знал, кто такой Егор Ильич, его оттеснили в конец очереди и сказали, что надо знать, на кого покрикивать и называть стариканом.

Дома Егор Ильич расхвастался перед Зинаидой Ивановной:

— Это тебе, матушка, не тюрли-мурли! Помнят, ценят, признают… Думаешь, если я ушел на пенсию… То-то же! Ты бы видела, как они этого широкошляпого! Ого-го! Нет, Егор Ильич Сузун что-то еще значит! Значит еще что-то Егор Сузун!

С тех пор Егор Ильич не может отказать себе в удовольствии дерзко вести себя в очереди на автобус. Понимая, что это мальчишество, простая человеческая слабость, Егор Ильич с вызовом смотрит на пассажиров, но здесь все его друзья. И молодые, и старые, и старушка молочница с двумя бидонами через плечо. Эта старушка не только теснится, освобождая место Егору Ильичу, она к тому же смотрит на него с обожанием и горячей надеждой.

— Егор Ильич, а Егор Ильич, — голосом глухого человека обращается к нему старушка. — Ты, говорят, на стройке день-деньской сидишь?

— Сижу!

— Так ты не можешь на их так сдействовать, чтобы к праздникам дом-от закончили… Снохе в нем квартиру дают… Да ты слышишь ли меня, Егор Ильич?.. Может, тоже глуховат, как я, тебе ведь годков-от не меньше… Хотя постой, Егор Ильич, ты, кажись, меня на три года старше! Али младше?..

— Младше! — говорит Егор Ильич, оглядываясь по сторонам: слышат ли их разговор? Конечно, слышат.

— Так ты сдействуешь, Егор Ильич? — продолжает старуха. — Услыхал меня?

— Сдействую! — обещает Егор Ильич и обрадованно вскакивает с места — к остановке подходит автобус «Глебово — Песчанка».

Восемь часов три минуты

Егор Ильич любит ездить в переполненных автобусах.

Странное дело приключается с пассажирами автобуса — на остановке они сидели молча, хмурые, словно чем-то недовольные, а вот сели в автобус и переменились: стали разговорчивые, радушные и даже ласковые. Наверное, оттого, что очередь позади и не надо беспокоиться — попадешь или нет. Каждый сидит на своем месте, каждый может оглядеться и устроиться по своему вкусу, каждый может поглядеть в окно и видеть, что автобус не стоит на месте, а, наоборот, везет туда, куда следует. Значит, можно поговорить, посудачить с соседом.