Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)

— Наемник. Он работал здесь еще при Видалесе, готовил солдат правительственных войск, — пояснил генерал. — Видалес очень его ценил, одно время этот Виктор даже был его доверенным лицом, тренировал его личную охрану, но потом они поссорились, и Виктор переметнулся к мятежникам, стал обучать их солдат. Поверьте, мы скоро на себе почувствовали, каково иметь в рядах врагов подлинного- профессионала. Ходили слухи, будто этот Виктор — русский, но я сомневаюсь, что это так: русские никогда не любили Видалеса, с какой стати им посылать для него такого инструктора? А он и на Видалеса, и на партизан работал на совесть. По-моему, ему все равно, за кого воевать, лишь бы платили. Мятежники называли его «команданте Виктор». Он убедил их в том, что он — настоящий марксист, а на Видалеса работал только для отвода глаз. С тех пор он для мятежников стал чуть ли не богом. Но надо сказать, что он и впрямь прекрасный полевой командир. После этой надписи я не сомневаюсь: сегодняшней операцией отхода командовал он.

— А почему он обращается именно к вам? — спросил Тавернье.

— Потому что у них хорошая разведка, много своих людей в столице. Они знали не только о наступлении — это уж само собой разумеется, но и о том, что наступающей группировкой буду командовать я. А мы с Виктором были очень хорошо знакомы. Как ни странно, но однажды мы вместе с ним уже брали Номбре-де-Дьос — я. командовал мотопехотным батальоном, а он — специальной штурмовой ротой. По сути, они с Коронадо одновременно начинали одно и то же дело — формирование специальных войск, только Виктор постоянно сам водил своих солдат в бой. Они, конечно, гибли, но тоже преклонялись перед ним.

Автомобиль проехал мимо группы причитающих женщин. Несмотря на свое неподдельное горе, при виде военных машин они, словно по команде, испуганно примолкли. Женщины собрались вокруг двух мертвых тел, покрытых простынями, — видимо, случайных жертв артобстрела. Увидев, что Шарль снимает эту сцену, Мондрагон снова болезненно поморщился.

— Войны без жертв не бывает, господа, — сказал он. — Особенно если противник постоянно прикрывается мирным населением.

Выехав из города, машины запетляли по проселочным дорогам среди посевов. Местность была уже прочесана войсками: боевые машины виднелись далеко впереди, приближаясь к покрытым лесом холмам предгорий. Следы гусениц и колес в разных направлениях исполосовали рыхлую землю полей, вмяв в землю растения. Лишь кое-где искалеченный стебель упрямо поднимался над множеством мертвых собратьев, показывая всем, кто хотел видеть, свои изломанные члены, свою разлохмаченную плоть. Броневик, возглавлявший движение, также порой катил прямиком по посевам, сокращая расстояние до шоссе, на которое, по словам генерала, им следовало выехать. Наконец они достигли шоссе, миновав в месте его пересечения с проселком группу солдат, возводивших укрепленный пост, и охранявший строителей танк. По асфальту броневик помчался со скоростью легкового автомобиля, вынуждая джипы поспевать за ним. Кавалькада обгоняла по свободной встречной полосе бесконечную вереницу армейских грузовиков, вновь потянувшуюся вперед, за боевыми частями, преследовавшими отступающего противника. Один раз броневику, а за ним и джипам пришлось принять вправо, притираясь к бортам грузовиков, так как навстречу им проехал в тыл тягач, тащивший на тросе поврежденный броневик. Еще один броневик из числа попавших под обстрел двигался в тыл своим ходом. У него разрывом мины была сворочена на сторону пушка, и ствол смотрел в небо, скривившись, словно в идиотской гримасе. Наконец они достигли того места, где попал в засаду разведывательный батальон. Бетонные плиты, образовывавшие завал, и разбитые машины, не подлежавшие ремонту, сволокли с дороги. Обгорелые, с покривившимися башнями, с подломившимися колесами, броневики служили предметом боязливого любопытства солдат,, глядевших на них из проезжавших мимо грузовиков. От одного из «скорпионов» и вовсе осталась только груда обгорелого металла — это была командирская машина, в которой взорвался боекомплект.

— Не повезло, — покачал головой Мондрагон. — Хороший был офицер.

Увидев, что Шарль с камерой выбирается из джипа, Мондрагон сказал ему:

— Можете работать смело — мин здесь уже нет. Впрочем, и те, что были, — одни противотанковые.

Шарль принялся обходить со всех сторон искалеченные машины, стараясь найти наиболее впечатляющий ракурс. Мондрагон обратился к Тавернье: