Смерть и солнце

- Разумеется... война. Знаешь, когда я отыскал свою семью, мать рассказала мне, как они убежали из деревни. Cтароста Каренн пытался откупиться от наемников, разграбивших деревню, несколькими семьями. Естественно, чужими. Никого из родственников старосты там не было. Я вообще подозреваю, что отдать наемникам хотели только тех, кто чем-нибудь не угодил Каренну. Мне даже захотелось отпроситься у мессера Ирема и самому съездить в Энмерри. А потом я подумал - ну приеду я, и что?.. Конечно, я бы напугал Каренна до смерти - но он все равно остался бы уверен в том, что у него не оставалось никакого выхода, кроме как продать в рабство женщину с тремя детьми. Это же так естественно! Война, разруха, драться с мародерами - себе дороже, отдавать Трехпалому своих детей - ну что вы, о таком даже помыслить невозможно. А чужих - пожалуйста. Этот Каренн... он бы валялся у меня в ногах, но все равно считал, что поступил единственно возможным образом. Такова жизнь!.. Я вообще давно заметил, что тому, кто хочет оставаться человеком, не нужны для этого какие-то причины. А вот тот, кто этого не хочет, обязательно найдет себе десяток оправданий. И почти всегда - одних и тех же. О какой бы гнусности, жестокости или несправедливости не заходила речь, только и слышно - "это жизнь". Или - "это война". Как будто это что-то объясняет! Хеггов рог! А знаешь, Лей, что самое паршивое? Я сам - ничуть не лучше их. Только не спорь... Ты ведь не видела, как мы с Лесными братьями забрали почти всю еду в одной деревне. А я в жизни не забуду, что мне говорил их староста. Иногда мне кажется, что есть только одна возможность покончить с этим раз и навсегда - уйти из Ордена, выбросить этот меч и больше никогда, ни по какой причине не убивать других людей. Каким бы неизбежным это не казалось. Когда я об этом думаю, мне кажется, что это не такой уж плохой выход. А потом я вижу этих беженцев, которые запуганы настолько, что уже не могут даже защищаться... И выходит так, что, если этому никто не помешает, их и дальше будут избивать и даже убивать. И тогда я понимаю, что я не уйду из Ордена. А если даже и ушел бы - это все равно бы ничего не изменило. Потому что, когда случится что-нибудь подобное, я не смогу остаться в стороне. Что бы я ни решил для самого себя. Я просто не cмогу.

Голова у девушки шла кругом. Сейчас Рикс был почти таким же, как в начале осени, когда только вернулся из Каларии. Лейде казалось, что ей удалось заставить Рикса позабыть о той войне, и все это осталось в прошлом, как какая-то тяжелая болезнь. Но сейчас Лейда с горечью подумала, что она переоценила собственные силы. Любовь любовью, но война тоже не собиралась отпускать "дан-Энрикса".

- Что же ты будешь делать дальше?

Плечи юноши поникли.

- Я не знаю. Мне хотелось бы найти какой-то выход - но теперь мне чаще всего кажется, что его нет. Как бы там ни было... боюсь, что нам придется на какое-то время прекратить наши уроки фехтования.

Лейду эти слова огорчили больше, чем она могла признаться даже самой себе. Но показать это "дан-Энриксу" - значило бы только усложнить его и без того непростое положение. Поэтому она быстро сказала:

- Ничего страшного. Я понимаю, тебе нужно время... это вполне может подождать. Я буду повторять то, что ты показывал мне раньше.

Прояснившееся лицо Крикса отчасти искупило ее разочарование от мысли, что их ежедневные занятия будут приостановлены. Тем не менее, девушка чувствовала, что это еще не все. "Дан-Энрикса" следовало как-то отвлечь от этих размышлений, от которой у нее самой по коже шел противный холодок. А ведь она всего лишь слушала его рассказ со стороны, и многое в его словах оставалось для нее не до конца понятным.

- Хочешь, я тебе кое-что покажу? - спросила Лейда.

- Да, - ответил энониец вяло. Лейда взяла его за руку и потянула за собой. Когда они свернули в сад, во взгляде энонийца промелькнула искра интереса.

- Куда ты меня ведешь?..

- К Беседке королевы. Говори потише, а то нас заметят.

Судя по лицу южанина, он хотел уточнить, кто может услышать их разговор среди заснеженного парка в такой ранний час, но, выполняя ее просьбу, энониец промолчал.

От Беседки королевы начиналась длинная аллея, проходившая по самой отдаленной от дворца части большого парка. Даже летом здесь почти никто не появлялся, а зимой эта часть сада вообще казалась частью какого-то другого мира, где никогда еще не было людей. Лейда коснулась рукава "дан-Энрикса" и тихо произнесла:

- Смотри. Вон там.

Крикс посмотрел в ту сторону, куда она показывала. И увидел то, что Лейда заметила раньше его - двух человек, неторопливо идущих по аллее. Лейда и не сомневалась в том, что они будут здесь. Элиссив с Марком выбирали для своих прогулок то же время, которое Лейда с Риксом посвящали фехтованию. Таким образом, большинство придворных пребывали в убеждении, что дочь Валларикса проводит время со своей подругой и ее служанкой Тилле, бывшей еще одной участницей их маленького заговора. На приходы и уходы Маркия, бывшего всего-навсего помощником секретаря, никто, естественно, не обращал внимания.