Смерть Идола

Эммануэль вызывал подозрение всем своим видом. Неухоженный, в странной одежде и говорящий о неизвестных здешним людям «собаках».

Келмиур выбежал из кабинета и протянул Девину белую таблетку.

— Так. Вернемся к тебе, Эммануэль, — Фонс повернулся к нему, — рассказывай, кто ты, откуда и что тут делаешь.

— Я был таким же странником, как и вы, но я нашел дом, достойный меня. Остальные дома забрал Ангел за мою неосторожность. Надеюсь, что вы не станете моей очередной неосторожностью, и он не заберет этот дом тоже. Поэтому вам придется слушать меня, если не хотите остаться на улице. И не нужно злиться! Вы пришли в мой дом, и я могу в любую секунду прогнать вас, уж поверьте мне, мне стоит верить, да.

Люди стояли в недоумении, выслушивая рассказы Эммануэля. В нём всё было каким-то странным — выглядел он как бездомный, но разговаривал как образованный человек. Местами, конечно, он говорил о чем-то непонятном, но всё же.

— Пришёл я в этот мир сорок три года назад. Но душой я прожил сотни тысяч лет. Чувствую я, что душа моя понимает больше, чем способен понять мой мозг. Я физически ограничен рамками этого измерения.

— Остановись. Просто остановись. Это всё очень интересно, но расскажи-ка, почему ты здесь в данный момент? — прервал его Фонс.

— Да вот же стена, я вылез из неё, — он вскинул руку в ту сторону, откуда пришел.

Фонс прищурился и посмотрел на Девина. Тот одобрительно кивнул.

— Ладно, предположим. И сколько ты уже здесь живешь?

— Это вопрос простой. Я тут уже восемь лет. Это же я лелею все эти роскошные и совершенные в своей красоте растения по всему дому. И прошу вас с уважением относиться к моим трудам. Повторюсь, я могу прогнать вас в любой момент.

Келмиур держал руку на кобуре. Между говорящими повисла пауза.

— Эй, вы чего тут творите? — к ним подошел Итакус. В руках он держал большой пучок трав, связанный тканью.

— Да вот, познакомься. Говорит, живет тут уже восемь лет, — Фонс показал пальцем на Эммануэля. — Думаем, что с ним делать.

— Тфу ты, Фонс. Отпусти ты его, мы с ним знакомы. Парень надежный, — ко всеобщему удивлению сказал Итакус.

— Повтори-ка? — сказал Келмиур.

— Это Эммануэль. Он немного странный, но очень умный. Умнее нас всех будет. Это он меня и подтолкнул к изучению трав. Лекарства очень быстро тратятся, поэтому нужно учиться использовать то, что дает нам природа, — он развернул сверток с травами и показал его Эммануэлю.

— Да, это то, что нужно. Давайте-ка мы все разойдемся по своим делами, а я расскажу вашему доктору пару рецептов. Кстати, не забудьте про раненого, — он показал на Девина.

— Девин, снова латать тебя будем? Занесите-ка его в мой кабинет, — сказал Итакус.

Девина положили на стол, и доктор принялся за работу. Через некоторое время он вывел Девина из кабинета и назначил пить отвар из зонтолистника:

— Отрываешь эти шляпки, похожие на зонт, и заливаешь водой. Вот, собственно, и весь рецепт. А теперь иди, пусть тебе найдут комнату, — выпроводил его Итакус.

Доктор и Эммануэль остались в кабинете и до вечера что-то обсуждали. Похоже, новичок остается.

Келмиур провел Девина к пустой маленькой комнате, где его и поселили.

— Да, здесь пустовато, но хотя-бы есть матрас. Располагайся. Теперь это твой новый дом.

— Спасибо. Вы снова меня спасли.

— Ну чего ты. Спи, привыкай, а завтра расскажешь, что случилось. Не переживай, здесь ты в полной безопасности, — Келмиур аккуратно похлопал его по плечу и ушел.

Комната наполнилась приятной теплой атмосферой. Слова Келмиура вызвали у Девина улыбку. Как приятно после всего пройденного оказаться в безопасности.

На грязном матрасе лежала новая одежда. Девин переоделся, кинул грязные вещи подальше от себя и улегся в свою новую кровать. На сегодня он смог отвлечься от всего.

Сон был крепким. Под таким грузом усталости любой будет спать как младенец.

Но как бы не был сладок его сон, сновидения были отнюдь не приятными. Ему снилось, что он оказался на самом дне ада, окруженный муками грешников и демонами, питавшимися их страданиями. Со всех сторон его окружали кучи окровавленных тел. Пол был мягким, как плоть, стены пульсировали, а сверху на него капала кровь. Он посмотрел наверх, оттуда на него смотрел он же, только в сотню раз больше. Глаза колосса кровоточили, но он смеялся. А потом начал кричать. Сильно кричать. Так, словно он испытывал величайший из ужасов, населявших преисподнюю. Из его темного рта на Девина смотрели множества сверкающих глаз.

Он побежал. Подальше от этого ужаса, подальше от себя. Впереди он увидел маленькое светлое окошко, оттуда на него смотрела Кэтрин. Она крикнула ему, чтобы он бежал к ней, и протянула ему руку.