Читаем Смерть империи. Взгляд американского посла на распад Советского Союза полностью

В Сибири и на советском Дальнем Востоке я расспрашивал нескольких директоров о государственных заказах и о том, как они пользуются свободой выходить на рынок с частью своей продукции. В каждом случае на долю госзаказов приходилось 90 процентов продукции, если не больше.

Директор крупного рыболовного предприятия на Сахалине заявил, что, будь его воля, он перевел бы на госзаказ все производство. Его право продавать 10 процентов продукции на рынке не имело для него смысла, потому что не существовало открытого рынка на товары, которые ему было необходимо закупать. Получить горючее и запчасти для своего рыболовецкого флота он мог только заполучив госзаказы. А потому ему пришлось сократить производство на 10 процентов.

Директор шерстяной фабрики в Улан—Уде с гордостью говорила мне, что у ее предприятия 100–процентный госзаказ и она будет все делать чтобы так и оставалось, поскольку иначе, без госплановского распределения, ей не найти ни шерсти, ни горючего, ни запчастей.

Ясно, что смена названия; планового пуска продукции на госзаказ — ничего не изменила по сути. Директора промышленных предприятий, хоть и избавились до некоторой степени от мелочной опеки местных партийных чиновников, все же как были, так и оставались зависимыми от Госплана и своих министерств. Однако система» подвергавшаяся нападкам и нуждавшаяся в постоянном латании дыр, работала еще хуже, чем прежде.

С 1987 года Горбачев стал приравнивать перестройку к революции, и в области политической предложенные им перемены имели заряд революционности. А вот его намерения в экономике были путанными: он настойчиво призывал к радикальным реформам, но никак не наполнял свои призывы реальным содержанием.

Премьер–министр Рыжков, убежденный сторонник постепенности, нес основную ответственность за осуществление экономической реформы. Он признавал нужность перемен и особенно необходимость перехода производства от военного к гражданскому, но считал, что сделать это можно постепенно и директивами сверху, дабы не задушить старую систему прежде, чем будет создана новая, и не понимал, что не будет никакой новой системы, пока старая остается в неприкосновенности и мешает ей.

На протяжении всего 1989 года отношения между Горбачевым и Рыжковым были натянутыми, но оба старались скрывать свои разногласия от глаз общественности. Рыжков, хотя и не разделял идеологического неистовства Лигачева, тем не менее все чаще блокировался с ним по экономическим вопросам, в то время как Горбачев настаивал на более скорых переменах, Никто из них, впрочем, не предложил программу, способную развернуть экономику, на что настойчиво указывали реформаторы из Межрегиональной депутатской группы.

XI Решающий год

Я бы сказал, перестройка началась по–настоящему, пошла с 1989 года, когда мы реально развернули процессы и по изменению нашей экономики и но изменению политической системы.

Михаил Горбачев, январь 1990 г.

Принципиально не приемлемы идеи федерализма в постороении КПСС.

Центральный Комитет КПСС, заявление, 20 сентября 1989 г.

В 1989 голу, возвратившись в Москву после обычного ежегодного отдыха в Крыму, Горбачев столкнулся с небывалым комплексом проблем. Отношения с внешним миром улучшались, но это было единственное светлое пятно на мрачной в целом картине. Экономика продолжала разваливаться, порождая все больший дефицит товаров, длинные очереди и отчаяние покупателей. Значительная часть депутатов нового парламента взяла курс на оппозицию партии и правительству Прибалтийские политики заговорили об отделении, и во многих других республиках националисты набирали силу. Восточная Европа вынашивала реформы, и в Москве не были уверены, что Варшавский Договор переживет грядущие перемены. Перед лицом всех этих невзгод Коммунистическая партия выказывала несомненные признаки обеспокоенности. Фракции, все еще запрещенные партийным уставом, были очевидны, как и тот факт, что все большее число руководящих партработников подвергали сомнению курс, определенный генеральным секретарем.

Самого пристального и неотложного внимания заслуживали норовистые националисты. На деле, большую часть своего отпуска Горбачев провел в размышлениях о них.

Какого рода союз?

В течение нескольких лет то и дело возникали слухи о созыве пленума Центрального Комитета партии для решения «национального вопроса». Проблемы множились, и в 1988 году, впервые за последние десятилетия, в партийных документах стало признаваться их наличие, однако предлагавшиеся решения выглядели настолько уклончивыми и противоречивыми, что пленум откладывался, откладывался и вновь откладывался.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное