Смерть империи. Взгляд американского посла на распад Советского Союза

Несмотря на то, что статья Проханова появилась в издании с небольшим тиражом, она привлекла к себе большое внимание, поскольку давала обоснование для политического союза русских с шовинистическим уклоном, большинство из которых эмоционально были привержены царскому строю и, стало быть, являлись антибольшевиками в принципе, с нынешним аппаратом Коммунистической партии, военщиной и полицией. Темой единения служила преданность империи, и, коль скоро коммунисты способны держать ее в целости, империалисты станут помогать коммунистам. Таков был подход, какому следовал Русский патриотический блок, образованный двенадцатью российскими «патриотическими движениями» в конце 1989 года для поддержки кандидатов–единомышленников на предстоявших республиканских выборах.

Я с тревогой читал статьи Проханова и официальные декларации Русского патриотического блока. Они подтверждали убеждение, которого я придерживался много лет: коммунизм, фашизм и империализм являются сходными политическими движениями, все они основаны на удержании силой власти одной группировки. Традиционно западные интеллектуалы как консервативного, так и либерального толка попадали под гипноз представления, будто фашизм это движение «правое», а коммунизм «левое», следовательно они противоположны. Многие западные интеллектуалы в 30–е годы отказывались осуждать сталинские чистки из страха, что это окажется на руку Гитлеру, и даже нацистско–советский пакт не смог выбить эту веру из их сознания. Среди французских интеллектуалов подобное отношение преобладало вплоть до вторжения в Венгрию в 1956 году и — кое для кого — до вторжения в Чехословакию в 1968 году «Консерваторы», между тем, зачастую оправдывали правых тиранов, поскольку считали их оплотом против коммунизма. На самом деле, любому тирану обычно было легче принять коммунистическую идеологию или уступить ей, нежели создать демократические институты, Воспринятая дихотомия «правых–левых» попросту искажала подлинную суть — высокомерие необузданной власти.

Тревожащим аспектом зачаточного альянса приверженцев империи являлась склонность самозваных русских «патриотов» с готовностью воспринять некоторые отвратительные черты царской России. Большинство являлось ксенофобами и антисемитами, хотя открыто заявляли об этом лишь экстремисты. Все сходились на том, что Россия призвана править огромной территорией от «Константинополя» до Тихого океана, от Балтийского моря до Индии и держать под своей рукой все приграничные страны. Они считали российское государство — в его наиболее законченной имперской форме — основным оселком национального самосознания, и сохранение такого государства, считали они, должно стоять выше прав отдельных личностей и народов за пределами России. Скорбя об утратах, понесенных Русской православной церковью от большевистского воинствующего атеизма, о разрушении традиционного деревенского уклада сталинской коллективизацией, о насилии бездумной индустриализацией над природой, они тем не менее были готовы выступить сообща с виновными в этих ужасах — дабы сохранить имперское государство.

Поначалу Проханов и другие видные глашатаи русского шовинизма воздерживались в своих писаниях от прямой критики Горбачева, хотя было совершенно ясно, что их нападки целят прямо в его политику. Зимой 1989–90 годов они все еще надеялись воздействовать на Горбачева и воспрепятствовать любому его движению к компромиссу с прибалтийским национализмом. И в этом их интересы совпадали с интересами самых непримиримых ретроградов в Коммунистической партии, КГБ и Советской Армии.

Реформаторы партии организуются

Реформаторы двигались быстрее, чем «строители империи», к тому, чтобы воплотить свои программы в организационную форму. В выходные дни, 20–21 января, в Москве от четырехсот до пятисот членов партии из семидесяти восьми городов собрались на конференцию, на которой основали Демократическую платформу в КПСС, Среди организаторов были лидеры Межрегиональной группы со Съезда народных депутатов, а также представители забастовочных комитетов из шахтерских районов.

Собрание призвало к установлению многопартийной системы, преобразованию Коммунистической партии в обыкновенную политическую партию, к отказу от «демократического централизма», к выборности партийных работников снизу путем тайного голосования. Некоторые организаторы, такие как Борис Ельцин, доказывали, что группа должна сосредоточиться на переменах внутри Коммунистической партии, другие же, такие как экономист Гавриил Попов и историк Юрий Афанасьев, намеревались силой расколоть партию, если предстоящие партийные выборы не будут проводиться по–демократически. Александр Яковлев в этой конференции участия не принимал, но очень многие ощущали его молчаливую поддержку. Его протеже, Вячеслав Шостаковский, ректор Высшей партийной школы, был среди лидеров и, на деле, составил большую часть программы.