Смерть империи. Взгляд американского посла на распад Советского Союза

В феврале Горбачев обратился ко второму крупному вопросу внешней политики, когда назвал войну в Афганистане «непреходящей болью». Это положило конец разглагольствованиям, будто советские войска в Афганистане просто выполняют свой «интернациональный долг». С тех пор советское военное присутствие в Афганистане рассматривалось как проблема, которую необходимо решить. Пусть потребовалось еще два мучительных года, прежде чем Горбачев выдвинул приемлемое предложение, и три года, прежде чем советские войска были выведены, все же конец стал виден уже начиная с 1986 года.

Шеварднадзе не знал устали, претворяя меняющийся советский подход в дипломатию. В апреле 1986 года он стал заменять многих высокопоставленных советских дипломатов, а 23 мая организовал конференцию для советских дипломатов и иностранных внешнеполитических деятелей, дабы разъяснить, что есть «новое мышление». Отныне советским дипломатам полагалось отрешиться от старой методики грозного пустословия и неуступчивости, а вместо нее культивировать искусство убеждения.

Западные дипломаты к «новому мышлению» отнеслись с интересом, но осторожно. Большинству из нас хотелось чего–то более ощутимого, чем слова. Однако вскоре мы стали замечать, что многие твердокаменные советские дипломаты оказывались не удел, становясь советниками по неясным вопросам в Москве, в то время как более молодые профессионалы, наделенные превосходными навыками в языках и общении, продвигались по служебной лестнице с необыкновенной быстротой. Шеварднадзе принялся лепить советскую дипломатическую структуру по своему собственному, а не Громыко, образу.

Все эти изменения не ликвидировали в одночасье имевшийся разрыв в позициях СССР и США по контролю за вооружением, и все лето 1986–го Вашингтон с Москвой продолжали мелочную торговлю из–за даты следующего саммита. Горбачев отказывался приезжать на встречу в Вашингтон, если не будет подписано соглашение по разоружению, но переговоры в Женеве мало продвинулись вперед.

В начале осени Горбачев в секретном послании предложил провести краткую «подготовительную» встречу в третьей стране. Предлагалась она не вместо следующего полномасштабного американо–советского саммита, который, подтверждал Горбачев, должен состояться в Вашингтоне, а в качестве краткой рабочей встречи с целью уточнить, какие соглашения предстоит подписать в Вашингтоне.

В доказательство того, что он готов буквально пройти половину пути навстречу Рейгану, Горбачев предложил Рейкьявик, столицу Исландии, место в четырех–пяти часах полета для каждого. Советский лидер проигнорировал момент, который его предшественники сочли бы важным: Исландия не нейтральная страна, как Швейцария, а один из союзников США по НАТО и таким образом, в смысле политическом, Горбачеву предстояло проделать больше половины пути.

Хотя Рейган хотел полномасштабного саммита в Вашингтоне (президенту особенно не терпелось показать Горбачеву Соединенные Штаты), он согласился на более ограниченную встречу, и два политика встретились в Рейкьявике 11–12 октября 1986 года.

Вопреки широко распространенному мнению, будто встреча была импровизацией, оба лидера подготовили свои позиции тщательно, хотя спешно и в глубокой тайне. Двусторонняя переписка, дипломатические контакты каждому из них дали разумно точное понимание, чего хочет другой. Для Горбачева главным вопросом было разоружение; для Рейгана оно было важной, но всего лишь частью его более широкой программы.

Поскольку встреча в Исландии планировалась как рабочая, а не как полный саммит, не было никаких протокольных изысков, никаких публичных мероприятий. Рейган и Горбачев встречались в оба дня с перерывами, во время которых обедали каждый со своей делегацией, а две переговорные группы: одна по сокращению вооружений, другая по региональным и двусторонним вопросам — заседали всю ночь, 11 октября во время рабочего завтрака в небольшой, но уютной резиденции американского посла мы обсудили с президентом все ключевые вопросы, а затем устроили деловую игру в виде двустороннего заседания. Я играл роль Горбачева, общаясь по–русски через переводчика. Во время такой же деловой игры в преддверии женевского саммита я точно угадал аргументы Горбачева; на сей раз я старался не предсказывать его конкретные предложения, а скорее ухватить стиль обсуждения и аргументации.

В последующем я по очереди с Томасом Саймонсом из госдепартамента присутствовал в качестве секретаря–референта на личных встречах, был членом переговорной команды по региональным и двусторонним вопросам и принимал участие в совещаниях группы США, обсуждавшей вопросы контроля за вооружением.