Смерть империи

Тем не менее, укреплялась гласность, люди избавлялись от страха высказаться, и стало нарастать возбуждение в армянских районах Нагорного Карабаха и в самой Армении. Известнейшие армянские интеллектуалы взялись за дело, и зимой 1987–88 годов армянская община в анклаве трижды посылала делегации в Москву, дабы отстаивать свою правду. Каким–то образом у них сложилось впечатление, будто их желание объединиться с Арменией получит одобрение Горбачева, и вот в феврале парламент анклава, где армяне были в подавляющем большинстве, одобрил переход под армянскую юрисдикцию.

В Москве Политбюро просьбу отвергло и обязало коммунистические партии Азербайджана и Армении «нормализовать» положение. Тогда — и в последующем — Горбачев с крайним раздражением отнесся ко всем просьбам армян. Он неизменно суровей обходился с армянами, чем с азербайджанцами, однако какое–то время армяне продолжали лелеять надежду на то, что в конце концов генсек примет их сторону.

Москва не предпринимала никаких позитивных мер для того, чтобы разрядить обстановку, и та не замедлила выйти из–под контроля: демонстрации в Армении множились день ото дня, и вскоре в них участвовали сотни тысяч людей. Когда до Азербайджана дошли сведения (в действительности беспочвенные) о том, что в Нагорном Карабахе убиты два азербайджанца, горячие головы устроили бойню в Сумгаите, промышленном городе к северу от Баку. Сообщать об этих беспорядках было запрещено, но, когда по Армении расползлись слухи о массовых погромах с сотнями убитых, советское информационное агентство ТАСС, наконец, передало сообщение о гибели тридцати одного человека «разных национальностей». Прошли недели и «Известия» уведомили своих читателей, что во время беспорядков были убиты двадцать шесть армян и шесть азербайджанцев. Потрясение в Армении, где по сей день не угасла скорбь по массовой резне армян в восточной Турции во время первой мировой войны, было всеобщим. Армяне, похоже, снова столкнулись с силами, несущими геноцид.

В 1987 году в Азербайджане проживало полмиллиона армян, в основном в городах, за исключением Нагорного Карабаха, где армянское население было сельским. Более 180000 азербайджанцев жили в Армении, в основном в сельских районах. После Сумгаита началось массовое бегство армян из Азербайджана, на что армянские власти ответили принудительным выселением азербайджанцев из Армении, зачастую направляя в деревню грузовики для поголовного вывоза ее жителей со всем их скарбом через границу.

Москва колебалась, то пытаясь запретить информацию, то публикуя сообщения, призванные опровергнуть раздутые слухи, то критикуя армянских «экстремистов», а то обещая «справедливость» и исправление прошлых ошибок. Для того, чтобы унять жар, была создана комиссия для изучения положения и выработки рекомендаций.

В мае первые секретари компартий обеих республик были заменены лицами, не имевшими тесных связей со сложившимися партийными структурами, Подбирая новых партийных руководителей, Москва показала, что извлекла урок из промашки в Казахстане в 1986 году: на сей раз в Баку был направлен азербайджанец, а в Ереван — армянин.

Абдулрахман Везиров был советским послом в Пакистане и не имел явных связей с властной машиной Гейдара Алиева, десятки лет правившей Азербайджаном. Подвижный и расторопный в свои почти шестьдесят лет, Везиров предпочитал убеждение принуждению и в отношении неформальных объединений и мирных демонстраций следовал более снисходительной политике, чем его старомодные предшественники. При нашей встрече он поразил меня сходством с Горбачевым в типе: красноречив, относительно откровенен и умело располагает к себе.

Его армянский коллега, Сурен Арутюнян, был лет на девять моложе Везирова и, как и тот, являлся чужаком во властной элите Армении. Работал он в Москве, где его дети выросли и окончили школу

Во время одного из моих приездов в Ереван, Арутюнян в разговоре упомянул, что его сын, тогда студент Ереванского университета, неважно говорил по–армянски до призыва в армию, зато на службе очень быстро выучил язык. Я поинтересовался, как такое могло случится, ведь в Советской Армии в ходу исключительно русский язык. Арутюнян ответил, что солдаты–армяне держались вместе и между собой говорили на армянском, что и дало его сыну необходимую практику для нормального овладения языком. Как только семья перебралась в Армению, Арутюнян–младший сделался активистом комитета «Карабах», участвовал в демонстрациях и сидячих акциях протеста, которые проходили почти непрестанно с весны 1988 года.

В тот год Андрей Сахаров оказался активно вовлечен в попытки загасить конфликт между армянами и азербайджанцами. Он направил Горбачеву несколько записок и писем, лично беседовал с Яковлевым и другими крупными деятелями. В декабре по предложению Яковлева Сахаров с же–ной, Еленой Боннер, отправились в Ереван, Баку и Степанакерт (административный центр Нагорного Карабаха), чтобы переговорить с обеими сторонами и попытаться их примирить.