Смерть империи

Эта декларация ясно говорила, что целью являлось восстановление эстонской независимости, хотя составители декларации выражали решимость «защищать интересы эстонского народа в нынешней политической ситуации, действуя как партия национальной оппозиции Коммунистической партии Эстонии».

В то время Коммунистическая партия являлась единственной законной политической партией в СССР, поэтому было решено в Эстонии и повсюду создавать не политические партии как таковые, а «национальные фронты». Называя свою организацию как–то иначе, нежели «партия», организаторы надеялись избежать преследований по закону, а также заручиться поддержкой изнутри национальных компартий. Вдобавок использовалось и еще одно средство улестить Москву: большинство объединений именовали себя «движениями в поддержку перестройки», демонстрируя тем самым свое намерение поддерживать, а не отвергать политику Горбачева,

Успех этой стратегии был поразительным. В апреле эстонцы образовали «Национальный (Народный) фронт в поддержку перестройки», и в течение двух месяцев в него вступили 40000 человек. В июне литовцы создали подобную организацию, которая впоследствии стала известна как «Саюдис», «движение» по–литовски. Вскоре примеру последовали латыши, и в конце лета — начале осени в местных газетах появились проекты программ. В октябре все три движения провели учредительные съезды и приняли программы, сходные с той, что была предложена эстонскими интеллектуалами в январе.

Примечательной чертой всех трех политических движений было значительное участие в них членов Коммунистической партии.

Постепенно демонстрации стали проводиться не просто от случая к случаю, а постоянно. 25 февраля в Таллинн около 4000 человек вышли на демонстрацию, отмечая семидесятую годовщину эстонской независимости. В марте и июне во всех трех республиках прошли демонстрации в память пострадавших и погибших в результате депортаций и репрессий. А в августе, в очередную годовщину нацистско–советского пакта, количество демонстрантов в каждой из столиц измерялось десятками тысяч.

Под сильнейшим общественным давлением вначале Эстония, затем Литва восстановили флаги и гимны своих независимых государств. Установленные коммунистами табу рушились с каждым месяцем, при все возрастающей поддержке местных Коммунистических партий.

————

Горбачев испытывал смешанные чувства по отношению к набиравшему силу национализму в Прибалтике, «Националистические» требования, будь то армян или прибалтов, он считал актами предательства, способными сокрушить перестройку, ибо они давали Лигачеву и другим консервативным элементам в руководстве повод для вмешательства и подавления. Случись такое, это означало бы конец перестройки, такой как ее понимал Горбачев. Не бывать тогда выборам 1989 года, с помощью которых удалось бы собрать поистине представительное собрание, насмешкой обернулась бы цель создать государство, основанное на главенстве закона.

Вместе с тем учитывался и зарубежный фактор. Горбачев, в конце концов, далеко зашел в прекращении холодной войны, и в мае ему предстояла встреча с Рейганом, а несколько позже — с Миттераном, Тэтчер и Колем, затем, в конце года, поездка в Нью—Йорк, дабы попытаться потрясти мир речью в ООН, а заодно удостовериться, что избранный президентом Буш будет следовать политике сотрудничества Рейгана. Обрушить удар на движения за независимость, особенно в Прибалтике, означало бы осложнить связи, которые Горбачев так тщательно налаживал, оказаться отброшенным на позиции конфронтации с Западом.

И все же никаких симпатий к сепаратистам он не испытывал. Не для того он забирался на вершину советской политической структуры, чтобы руководить ее разрушением. И не ему было становиться коммунистом номер один ради воссоздания капитализма.

Так что Горбачев тянул время, стремясь отыскать способ для избавления от всех проблем разом.

Прежде всего он попытался придать новый, более человечный, облик местным коммунистическим партиям. В июне — октябре все три первых секретаря старой закалки были заменены людьми, более подходящими для работы с крепнущими демократическими силами. Во всех трех республиках новые коммунистические руководители предпринимали деятельные усилия для сотрудничества с реформаторским движением.

Вдобавок в августе Горбачев, желая утихомирить обстановку, направил в Латвию и Литву Александра Яковлева. Как раз в ходе этой поездки Яковлев и выступил с сильной отповедью Лигачеву, защищавшему принцип классовой борьбы. Хотя Яковлев отверг, в частности, притязания прибалтов на открытие посольств за рубежом и введение собственной валюты, в целом его подход к намерению прибалтов обособиться основывался на понимании и мягкости. Поездка Яковлева, которую прибалты восприняли как поддержку Горбачевым их чаяний, воодушевила демократические силы в Прибалтике.