Смерть композитора. Хроника подлинного расследования

Итак, слово Заславской: «Ивасюка Владимира я знаю с осени 1977 г, то есть с момента, когда Жукова пришла ко мне жить на квартиру. (…) Как о Жуковой, так и о Федорченко я ничего плохого не могу сказать, ведут себя нормально. Я никогда не видела, чтобы они устраивали пьянки или гулянки. Таня меня просила, чтобы я разрешила приходить Ивасюку к ним. Володю любила Таня и, по-моему, он её любил. Они дружили около шести лет. Родители были против [того], чтобы Володя женился на Тане. К тому же Володя очень любил мать и против её воли он ничего не хотел делать.»

Как видим, со слов свидетельницы картина получается несколько иной, нежели рассказывали родители. В принципе, Федорченко и Жукова могли пускать пыль в глаза Заславской, опасаясь лишиться возможности снимать жильё. Ведь вовсе не обязательно устраивать попойки дома, этим весёлым делом можно было заняться и в ресторане, и в гостях, и на пикнике, и даже на скамейке в парке, не зря же говорится, что хорошему человеку везде дом! Тем не менее, сложно предположить, что Викторию Дмитриевну квартирантки смогли бы долго обманывать, всё-таки, жизнь она прожила и людей повидала. Да и женщина была неглупой.

Так что запомним её суждение и почитаем показания далее: «Я говорила Тане, чтобы они поженились, а там пойдут дети и родители согласятся. Она говорила, что Володя не хочет идти против воли матери. Я даже хотела сама переговорить с Володей.»

Не станем комментировать эти секреты достижения женского счастья, в той или иной форме с подобным сталкиваются многие. Нам интересно, что именно Заславская могла рассказать об Ивасюке. Видимо, это же было интересно и следователю Гнативу и тот задал соответствующий вопрос. Виктория Дмитриевна ответила так: «О Володе я ничего не знаю, его характере и личности [так в оригинале — прим. А.Р.]. Таня мне говорила как-то в разговоре, что Володя лечился в психиатрической больнице, а я не спрашивала по какой причине, т. к. было неудобно.»

А дальше следует неожиданный переход: «Когда Володю обнаружили мёртвого, то Таня была на фестивале в Минске, там она пела спектакль.» Фраза кривая, как это сплошь и рядом у мастера русской словесности Гнатива, но смысл ясен — Жукова отсутствовала, т. к. находилась в столице братской Белоруссии на гастролях. Очевидно, данная фраза представляет собой ответ на конкретный вопрос, заданный следователем, но нам интересен не столько сам ответ, сколько причина, побудившая Гнатива задать вопрос о местонахождении Жуковой во второй половине мая. Задумайтесь сами на минутку, почему Гнатива это интересовало?

Дальше только интереснее. Новый неожиданный пассаж Заславской: «Таня, я знаю, очень боялась, чтобы Володя не пил спиртного, т. к. ему будет плохо». Очевидно, для подобных страхов имелись основания. В самом деле, коли человек пьёт и плохо ему не становится, то это никого особо и не волнует, но в случае с Ивасюком, по-видимому, имелись какие-то нехорошие прецеденты. Тут сразу вспоминаются слова матери композитора, заявлявшей, что Володя практически не пил. Запомним этот нюанс, обстоятельства, связанные с употреблением спиртного, могут иметь значение.

Читаем показания Заславской далее: «Когда Таня была в Минске, она часто звонила нам и интересовалась, нашли ли Володю». Отец Владимира, напомним, заочно пенял Жуковой тем, что та не интересовалась ходом розысков и ни разу не позвонила. Выясняется, что звонила, только не родителям. Ну, а почему не звонила родителям, думаю, понятно, учитывая специфику взаимоотношений с ними.

Далее следует новое интересное сообщение свидетельницы: «Когда она [Татьяна Жукова — прим. А.Р.] узнала, что [тело Владимира] нашли и его будут хоронить, то она приехала [из Минска], но её уговорили не ходить на похороны. Вроде отец Володи звонил на работу Светлане и сказал, чтобы они не приходили на похороны. Таня говорила, что как это жестоко не дать проститься с любимым человеком. От переживаний она заболела и несколько дней лежала в постели.»

Скажем прямо, если это сообщение соответствует истине, то Михаил Григорьевич Ивасюк при организации похорон сына показал себя с очень неожиданной стороны. Никаких моральных оснований для того, чтобы запретить Татьяне Жуковой появляться на похоронах Владимира Ивасюка не существовало. Родители умершего композитора могли как угодно относиться к Татьяне — это их личное дело — но Владимир на протяжении 6 лет поддерживал с нею интимные отношения, а стало быть, она что-то для него значила. Много или мало, знал только сам Владимир, наверное, немало, если поддерживал эту связь столько лет! И запретить Татьяне проститься с Владимиром — это как-то совсем уж не по-человечески.