Смерть Ленро Авельца

Четвёртое. Восстановить государственный суверенитет и национальную независимость как главный принцип международного общежития. Суверенное правительство само вправе решать, по каким учебникам учить своих граждан, как их лечить и как воспитывать, в какой религии жить! Закрепить в Уставе Организации приоритет национального закона над международным. Допустить возможность не подчиняться решениям Международного суда, когда эти решения носят политический, заказной характер и сделаны в пользу Северного альянса.

Пятое. Общественный контроль над деятельностью ТНК. Необходимо искоренить саму возможность коррупции в стенах Организации. Она призвана быть проводником мира и духа содружества, а вместо этого стала собранием злобных и властолюбивых белых диктаторов!

Это – наши требования. Слышишь, Акияма? Вот наша декларация независимости!

Исполни их – и спасёшь Организацию, и люди будут жить достойно. Откажись – и мы объявим войну. «Фронт Независимости» пойдёт на тебя и твою Организацию войной. До последнего солдата… Клянусь памятью отца, я подниму сотни тысяч, миллионы, десятки миллионов. По всему миру они восстанут и выйдут на улицы городов, на улицы столиц… Мы обрушим вашу экономику. Мы разрушим ваше «благосостояние». Мы уничтожим ваш глобальный капитализм. Мы покажем вам, что такое народная революция, что такое глобальное восстание. Мы захватим парламенты, здания правительств, полицейские участки и военные базы, посольства Организации, мы захватим штаб-квартиру, захватим Ньюарк. За каждого павшего встанет трое новых. Прольётся кровь – и она будет на твоих руках…

Зариф – старший сын доктора Хаммида, высокий и очень худой сорокалетний мужчина; не в пример отцу он носит только европейские костюмы. У него выбрита голова, у него тонкий слой щетины на лице, на нём отцовские прямоугольные очки, и он театрально машет руками. У него больше и эмоций, и пафоса в речи, и, кажется, в отличие от отца, он правда верит в то, что говорит.

57. «ОН»: новое расследование независимого сетевого журналиста FreeQuod-7

За три года до Шанхая, когда Керро Торре уже преподнёс мегаполис Джонсу на блюдце и тот объявил о строительстве альтернативного неокапитализму «нового общества», киностудия «Юниверсал Пикчерс» сняла фильм под названием «Твоими словами».

При бюджете в двести миллионов долларов в прокате фильм собрал два миллиарда и получил семь номинаций на «Оскар», победил в категориях «Лучшая музыка» и «Лучшая мужская роль». Сегодня об этом фильме почти не помнят, но тогда он стал настоящим событием. Несмотря на то что фильм целиком посвящён фигуре преподобного Джонса, авторы сумели обойтись почти без политики. Премьер-министр Худзё показан коррумпированным и жадным – образ реалистичный, но банальный для кинозлодея. Джонса показали наивным, но мудрым идеалистом, пережившим нужду и сохранившим веру, – обычный киногерой, не лучше и не хуже остальных. Организация в фильме не упоминалась, режиссёр снимал противостояние Худзё и Джонса во время самого первого протеста, когда Джонс вынес из полицейского окружения больную раком девочку и в одночасье стал всемирно знаменит. Фильм заканчивался отставкой Худзё, на титрах звучал хит Эль Алана «Войду в огонь».

На сцене, где священник в серой робе и с простеньким крестом на груди, в знаменитых потрескавшихся очках выносит девочку к рядам полиции, зрители начинали рыдать. Этот момент правда сняли классно. Человек и Система, государство и одиночка. Ни слов, ни музыки – лишь выражение лица актёра, игравшего Джонса, и обескураженные лица полицейских.

Всё изменилось через три года, когда Джонс явил миру свою дьявольскую изнанку. Когда стало понятно, что «новое общество» – обыкновенная тирания, а он сам – помешанный на христианской атрибутике психопат.

Те же люди, кто восхищался им когда-то, теперь зовут его исчадием ада. Я легко прощаю их – все тогда ошиблись, он всем казался глотком свежего воздуха. Своими благотворительными миссиями он внушал надежду. Надежду, что мир может стать другим. Надежду, что идеалисты могут победить.

Я пишу это потому, что Джонс (преступник, как скажу я, или герой, как скажут «джонситы»), бесспорно, является главным символом нашей эпохи. Неслучайно Шанхайский кризис равняют с 11 сентября и Второй мировой. Мир безвозвратно изменился, к лучшему или к худшему.