Смерть Ленро Авельца

Уже ближе к концу Эль Алан решил исполнить трагическую балладу «Фенена», посвящённую событиям «Ночи сорока девяти». Он произнёс свою обязательную преамбулу к песне, где сказал, что песня посвящается Молли Бо и её дочке Авиталь, которые в тот страшный день оказались в Большом театре в числе заложников. Весь зал, естественно, повернул головы к ложе, где сидела Моллианда, но актриса продолжила сидеть с каменным лицом.

После того как Эль Алан перешёл к знаменитому куплету, где «Набукко – безумный царь кричит и обрекает на смерть свою дочь», Моллианда вдруг вскочила, оттолкнула Теннеси Уильямса, пытавшегося её остановить, и вышла из ложи, после чего направилась к выходу из Альберт-холла. Наш корреспондент встретил её на выходе из здания и попытался задать вопрос о причине странного поведения, но Моллианда ограничилась короткой фразой, брошенной с жаром: «Всё было не так!»

Сказав это, она кинулась к своему белому «мерседесу», дверь которого ей распахнул телохранитель.

Никаких комментариев по поводу поведения актрисы не дал ни её представитель, ни сам Эль Алан. Теннеси Уильямс VI, которого репортёры атаковали вопросами после концерта, ограничился виноватой улыбкой: «Без комментариев…»

74. Ада Уэллс: книга мёртвых

В своих «Воспоминаниях» Ленро Авельц написал:

«Если и есть книга, способная учить свободе, то это книга мёртвых»

(13, «Смерть Евангелины Карр»).

Когда я читала его мемуары в первый раз, я оставила этот момент без внимания – слишком поразило меня, в каких красках Авельц расписывал самоубийство возлюбленной, свои чувства к ней и к Энсону Карту; слишком сильно было моё желание дочитать побыстрее. Я надеялась понять, кто и зачем опубликовал этот текст, и узнать если не «правду», то хотя бы получить намёк…

Ежедневно выходя в Сеть, читая новости и в прямом эфире наблюдая бессилие Ньюарка, распад Организации, гнев маргиналов, который Зариф Хаммид обрушил на глобальный порядок, я каждый раз думала: всё не так просто.

Тэкера Акияма и Леопольд Леннер вовсе не так глупы, как порой кажется. Неспроста, повторяю я себе, читая об их очередном провале, Ленро выделил их двоих из всего «Монтичелло». Им он доверял, в них видел потенциал, их считал своими наследниками…

И я не верю, что конфликты, которые в мире посеял Ленро Авельц, это были ошибки. Я просто не верю, что Ленро не понимал, на какое сопротивление наткнётся его программа реформ, чем обернётся крушение «Сан Энерджи», какую волну поднимут «Регионы», как только поймут, что Ньюарк хочет забрать последние остатки их суверенитета.

Нет, Ленро знал, и Ленро готовился к затяжной войне, к долгому позиционному конфликту. Та стратегия, которую он применил в своё время против Русской Церкви, та стратегия, с которой он осаждал религии по всему миру…

Это машинное, тупое, изматывающее наступление, он сам об этом пишет: «…религия, терроризм, Джонс или вот генерал Уэллс, – ответ злу всегда один. Ни уступок, ни перемирий; отчаянная борьба – без жалости и сострадания, на всех фронтах, вплоть до окончательной победы» (24, «Пусть дети разберутся сами»).

У Ленро была репутация изысканного комбинатора, он сам её себе отчаянно ваял. Но на самом деле, если взглянуть на его тактику, она никогда не отличалась сложностью. Ленро определял, чего хочет добиться и на какие жертвы готов пойти, а после никогда не менял исходных данных и давил, давил, давил на врага, пока тот не сдавался и не выкидывал белый флаг.

Идея «Монтичелло» ведь была не в том, чтобы захватить контроль над Ньюарком на шесть или на двенадцать лет, один срок или два. Идея была в том, чтобы взять власть в Организации на сто лет, на двести, на тысячу.

Я не знаю этого наверняка, но я чувствую, я читаю это между строк даже в «Воспоминаниях». С помощью клуба «Монтичелло», с помощью сети сторонников и учеников Ленро надеялся сохранить власть над Организацией навечно. Уйдёт Акияма – придёт новый, тоже из «Монтичелло», уйдёт он – и снова будет «Монтичелло». Его люди заполонят Ньюарк, тихо возьмут власть в регионах, в интеграциях, в Европе и в Азии, в Африке и в Америке. Везде, как грибы после дождя, будут всходить его агенты – агенты «Монтичелло».

Академия Аббертона – их настоящая родина, и, как говорил Джонс, «гражданство – это политические взгляды». И когда говорят, что Авельц решил, что он всемогущ или всесилен… Я думаю, какая глупость. Люди не боги, а Ленро был спец по богам, он отлично знал этот трюизм.

Потому-то и создал «Монтичелло». Потому-то и доверился другим, собрал единомышленников и призвал действовать вместе. Однажды победив на выборах, Акияма стала не генсеком от Авельца – она стала первым генсеком от «Монтичелло». Мудрый хитрый Ленро Авельц, он победил внутри Организации, он решил, что привёл в ход небесные тела.