Смерть моего врага

— Да, — сказал я, обрадованный тем, что она напомнила мне о детях. — Вы правы, дети в универмаге, — это действительно самое прекрасное. Нужно бы все универмаги вообще оставить только детям. Праздник начинается с порога, и, как на всяком празднике, они смеются, капризничают, трусят и плачут. Один отдел игрушек чего стоит. Вот где блаженство. Если бы ребенок мог иметь представление о рае, он бы вообразил себе отдел игрушек.

— Или буфет.

— Да, буфет на верхнем этаже, — сказал я. — Хотя там, наверху, у меня часто возникает желание вылить сливки через парапет прямо в атриум.

— Вот эта кондитерская, — сказала она и остановилась. — Хотите познакомиться с моим братом?

Двери кондитерской пребывали в постоянном движении из-за входивших и выходивших посетителей. Мы вошли.

Ее брат уже ждал за маленьким столиком с двумя свободными стульями, в дальнем углу зала. Он сидел спиной к стене, так что увидел нас сразу. Они поздоровались, не привлекая к себе внимания: короткий взмах руки, кивок головой, привет. Мы обменялись рукопожатием. Это был высокий худой парень, старше сестры, даже внешне, с непроницаемым выражением лица. Он держался прямо и носил усики на верхней губе. Когда мы здоровались, лицо его оставалось бесстрастным. Мы сели и сделали заказ. Компания за столом получилась молчаливая и не слишком веселая. В основном говорила она, долго распространяясь о ссоре в отделе и моем участии в ее разрешении. Он ограничился несколькими блеклыми возгласами вроде «так-так» и «ага!». У меня сложилось впечатление, что эта история наводила на него скуку. Мое присутствие, без сомнения, ему мешало. Пока мы ели, он пару раз посмотрел на меня испытующе, я перехватил его взгляд, и он ответил мне взглядом в упор. Я пожалел, что пришел сюда. Но он и за сестрой наблюдал таким же образом. А она, видимо, к этому привыкла.

Мы быстро закончили трапезу, что должно было послужить мне предостережением. Не следует общаться с людьми, которые гасят хорошее настроение за столом и сидят на своем стуле, как в кресле у зубного врача.

— Прошу прощения, что покидаю вас, — заявил он, как только мы оказались на улице. И, обращаясь к сестре, пояснил: — Ты знаешь, у меня важная встреча.

В этих коротких словах мне померещилась какая-то тревога. Это немного примирило меня с ним, хотя досада не проходила.

Он быстро распрощался, но и после его ухода прежнее настроение непринужденности долго еще не возвращалось. Видимо, и она находилась под впечатлением неудачного застолья и всячески старалась сгладить мою, дай свою, неловкость. Не сказать, чтобы она разыгрывала комедию.

— Пройдемся еще немного? — предложила она. — Я условилась чуть позже встретиться с подругой из магазина. У вас есть время?

Мы прошлись вместе по оживленным вечерним улицам. Она расспрашивала меня о моей учебе, о том о сем, вникала в мои ответы, и прежняя доверительность тона, установившаяся по дороге в кафетерий, постепенно вернулась.

— Между прочим, — сказала она, — вы говорили, что в универмаге можно купить все, что составляет человеческую жизнь, от колыбели до могилы.

— Да, говорил.

— А мне пришло в голову кое-что, чего у нас купить нельзя. Знаете — что?

Снова это «у нас». Значит, она все-таки причисляет меня к своим. Она помолчала, давая мне возможность угадать ответ.

— Не знаю, — сказал я.

— Гробы, — сказала она. — Гробы у нас не продаются. А гроб, между прочим, относится к человеческой жизни от колыбели до могилы.

— Я сообщу об этом директору, — отозвался я с серьезной миной. — Между прочим, есть универмаги, которые преспокойно торгуют гробами, когда-то я слышал об этом.

— Мы ими не торгуем, — повторила она. — Может, вас назначат шефом гробового отдела, вы не против?

И хотя я расхохотался, услышав ее странную идею, в этот момент мне стало не по себе. Я оцепенел. Может, это тоже было лишь предчувствием?

— Вон идет мой автобус, — сказала она.

Мы стояли на остановке, где уже набралось много народу.

— До свиданья, приятного вечера, — сказал я.

— До свиданья, — сказала она. — До завтра?

Подошел автобус. Я кивнул. Она окинула меня теплым взглядом, я дружески ей улыбнулся. Автобус быстро отошел. Сквозь запотевшее стекло было видно, как она, стоя у дверей, машет мне рукой.

VII