«Смерть» на языке цветов

Прошлое бывает слишком тяжелым для того, чтобы повсюду носить его с собой. Иногда о нем стоит забыть ради будущего.

Джоан Роулинг

После третьих выходных, проведенных вместе с Матвеем, Лиля поняла, что хочет усыновить мальчика. Решение пришло неожиданно, но оказалось необратимым. Лиля просто проснулась посреди ночи, как от толчка, потому что ей снился Матвей. Он бежал по длинному коридору интерната навстречу ей, широко раскинув руки. Несмотря на то что бежал он со всех ног, расстояние между ними почему-то не сокращалось.

Во сне Лиля тоже бежала к нему навстречу, закидывая на плечо тяжелую сумку. Сумка била по бедру, сбивала темп, с каждым шагом становилась все тяжелее. Лиля бежала, преодолевая сопротивление воздуха, который, казалось, сгущался вокруг. Вязкий, словно масляный, он забивал ноздри, от него слезились глаза, коридор двоился, расплывался, казался все уже и уже, а мальчик, с которым ей нужно было встретиться во что бы то ни стало, все еще оставался слишком далеко, ни дотронуться, ни достать. Ощущение беды становилось таким явным, что хотелось закричать, предупредить Матвея о неведомой опасности. Лиля открыла рот, но не могла произнести ни звука.

От ужаса, что онемела, она дернулась, проснулась и села на кровати, тяжело дыша. Пижамная майка на груди была совершенно мокрой от пота. Влажные волосы прилипли к шее, почему-то дрожали ноги. Лиля перевела дыхание, встала с кровати и прошлепала до входа во вторую комнату, где, тихо посапывая во сне, безмятежно спал Гришка.

Глядя на сына, такого уютного, домашнего, принадлежащего ей на сто процентов, она вдруг поняла, что хочет усыновить Матвея. Их с сыном квартира была просторной (хвала бандитским доходам Аркадия Ветлицкого), и в комнате Гришки вполне нашлось бы место для второго письменного стола и еще одного шкафа.

«А кровать двухъярусную купим», — подумала Лиля. Усыновление Матвея уже стало для нее делом решенным.

Утром Лиля осторожно поинтересовалась мнением Гришки. Ее восьмилетний сын неожиданно просиял.

— Мама, мамочка, как же здорово ты придумала. — Не в силах сдержать эмоции, Гришка спрыгнул со стула и начал приплясывать по кухне. — Я всегда хотел, чтобы у меня брат был. А теперь он у меня будет. И я не буду один дома сидеть, когда ты на работе, а бабушка болеет. И мы будем книжки вместе читать. — Он вдруг успокоился, подошел вплотную к Лиле и прижался к ее плечу. — Мамочка, это же неправильно, чтобы дети в интернате жили. Им же там плохо.

— Всех не спасешь, Гриш, — тихо сказала Лиля, в горле у которой набухал ком.

— Всех нет, но одного-то можно, — серьезно ответил сын, и она вдруг подумала, что для своих восьми лет он очень взрослый. — Мы спасем Матвея, а другие еще кого-то, вот и будет лучше, правда?

— Правда, мой хороший. — Лиля потрепала его по голове и чмокнула в макушку. — Допивай свой чай и беги одеваться, а то ты в школу опоздаешь, а я на работу и будет нам не хорошо, а плохо.

Перед тем как начать оформлять документы, нужно было спросить еще мнение самого Матвея. В том, что он обрадуется, Лиля не сомневалась, но соблюсти приличия все же стоило. Несколько дней ее рабочий график был так плотно заполнен делами, что она не могла даже помыслить о том, чтобы вырваться в интернат. Пришлось ждать до следующей субботы, когда они снова договорились все вместе сходить в кино, в кафе и даже съездить в контактный мини-зоопарк, который держал в тридцати километрах от города один из фермеров.

За Матвеем она поехала одна, оставив Гришку дома.

— Мы за тобой заедем, ладно, Гриш? — сказала она сыну. — Мне с Матвеем поговорить нужно, а при тебе он может стесняться.

— Ладно, я понимаю, — пожал плечами Гришка. — Я пока еще один этап компьютерной игры пройду, мне тут в чате мальчик из Шотландии пишет, с ним интересно, даже отрываться не хочется.

— К нашему приезду уж оторвись, пожалуйста. — Лиля засмеялась. — Точно надо тебе заводить реального, а не виртуального друга.

— У меня есть друзья офлайн, — серьезно заявил Гришка, и она чуть не покатилась со смеху. — Тот же Матвей, да и Степа тоже. И ребята в классе, не все конечно, но некоторые. Так что ты за меня не тревожься, мама.

Насчет Гришки действительно можно было не волноваться. Этот парень все делал основательно и правильно. В дом-интернат Лиля ехала улыбаясь.

От ее известия Матвей сначала остолбенел, а потом заплакал. Плакал он горько и как-то по-взрослому, беззвучно, не всхлипывая. Круглые прозрачные горошины текли по его щекам, и он ловил их языком. Глядя на него, Лиля чуть не разревелась сама.

— Ну что ты, маленький, — прошептала она и, присев, прижала мальчишку к себе. — Не плачь. Я постараюсь быстро оформить все бумаги и сразу заберу тебя насовсем. Будешь с Гришей жить в одной комнате. В школу тебя переведем, которая у нас рядом с домом. Вот только я много работаю, так что меня почти никогда нет дома, ничего?