Смерть на кончике хвоста

Она забрала из квартиры все, что могло напоминать о компьютерщике, — фотографию со стола, кассету из автоответчика. Она забыла лишь об одном — его визитка, которую он сам дал ей и которая осталась в заднем кармане джинсов Литвиновой. Наверняка они нашли ее и наверняка приобщили к делу… Нужно же быть такой дурой!..

В самом паршивом расположении духа Наталья спустилась к Воронову и позвонила в дверь.

Он открыл почти сразу же.

— Вы? Я даже соскучиться не успел.

— Простите меня, ради бога. Я забыла сумку… Я все время что-то забываю… Плохой бы из меня разведчик получился.

— Отвратительный.

— Я сейчас уйду. Спасибо вам большое. Вы меня просто спасли.

— Да уж!

— Владимир Владимирович, — Наталья понизила голос до шепота, — вы будете держать меня в курсе?

Воронов поскреб щеку и дернул подбородком. И только потом, набрав в легкие побольше воздуха, выдохнул:

— Слушайте, куда вы поедете?

— К себе, на Петроградку.

— Уже ночь.

— Ничего, возьму машину.

— А я вас проводить не смогу. У меня и так миндалины увеличены до безобразия, и подозрение на паракоклюш…

— На что?

— На паракоклюш. А паракоклюш никакого иммунитета к самому коклюшу не дает.

— Вообще-то я всегда думала, что коклюш — это детская болезнь.

— Я тоже так думал. Но дело не в этом. Завтра я должен встретиться с племянницей следователя. Пообедать. Это важно. У меня к этому следователю шкурный интерес… Вы бы не могли сегодня остаться? Помочь мне подготовиться. Никогда не общался с шестнадцатилетними девочками.

Наталья не выдержала и прыснула:

— Это несложно, честное слово. Слушайте, а если я все-таки останусь — вы опять положите меня в ванной?

— Нет, — тоном оскорбленной невинности произнес Воронов. — У меня есть раскладушка. Вы можете спать на кухне.

— Очень любезно с вашей стороны.

— Это не моя прихоть. Я просто ненавижу, когда кто-то занимает мое пространство, когда я работаю.

— Все понятно. Вы просто его метите. По периметру. Как какой-нибудь скунс или мартовский кот.

— Считайте, что так, — великодушно согласился Воронов. — Ну что? Принимаете мое предложение?

Наталья наконец-то вошла в квартиру, по-хозяйски закрыла замки и задвинула все засовы и только потом сказала Воронову:

— Идет.

Весь остаток ночи Наталья подбирала писателю экипировку. Это оказалось довольно хлопотным делом: дом затворника-мизантропа Воронова больше походил на лавку старьевщика, чем на жилище преуспевающего писателя. В изъеденном жуком-короедом шкафу хранилось несколько пар брюк без змеек и несколько пар рубашек без пуговиц: престарелый и давно вышедший из моды лавсан лип к пальцам и покалывал накопившимся в нем за годы электричеством; лен пожелтел, а индийский шелк (времен «Хинди-Руси, бхай, бхай!») расползался под руками. Два имеющихся в наличии пиджака были побиты молью. А самой приличной вещью из всего вороновского гардероба оказалась кепка, невесть как заброшенная в этот старый питерский дом ветром китайской культурной революции.

От запаха всего этого великолепия у Натальи чесалось в носу и слезились глаза. Чтобы хоть как-то избавиться от таких незабываемых галантерейных впечатлений, она отправилась в ванную и долго мыла лицо и руки детским мылом. Единственным мылом, которое не вызывало раздражения капризной вороновской кожи.

— Вы меня убиваете, Владимир Владимирович, — сказала Наталья, выйдя из ванной. — Вы же знаменитый писатель. Преуспевающий человек. И далеко не бедный. Неужели нельзя купить себе что-нибудь приличное?

— Что значит — приличное? — тотчас же взвился Воронов. — Разве я выгляжу неприлично?

— В таком прикиде можно только бутылки собирать. Или распространять газету «На дне». У вас хорошо бы получилось.

— Не ваше дело, — окрысился Воронов.

— Но вы же сами меня попросили. Это был неопровержимый аргумент, и Воронов сдался.

— Вы не подумайте, Наталья. Вещи я покупаю. Вот два года назад жилетку прикупил. Кожаная. Моя любимая…

— Покупать-то вы покупаете. И носите до тех пор, пока они не истлеют. Прямо на вас. Дайте-ка мне телефон вашего литагента.

— Но ведь сейчас три часа ночи…

— Сколько вы ему отстегиваете от ваших гонораров?

— Тридцать процентов…

— Тогда время не имеет значения. Диктуйте номер.

К удивлению Натальи, Марголис оказался дома: очевидно, все ночные клубы были опечатаны, все бары закрыты до особого распоряжения реввоенсовета, все фишки в казино унес тайфун «Энтони», а все карточные столы смыло наводнением….

— Здравствуйте, Семен Борисович, — Наталья сразу же взяла быка за рога. — Это говорит соседка Воронова. Наталья.

— Наталья? Я не знаю…

Наталья не дала ему договорить — какая разница: Наталья, Дарья или Софья, ведь Воронову безразлично любое женское имя.

— Ну, неважно. Вы должны немедленно приехать… — Она вспомнила пижонский вид Марголиса, его стильную рубаху и модные брюки. Вот кому можно поручить подбор одежды!

— Что-нибудь случилось? — не на шутку взволновался Марголис. — У него приступ? Астма? Грудная жаба?

— Да нет. Бог миловал. Пока. Приезжайте и привезите одежду для Владимира Владимировича.

— Какую одежду?

— Новую. Завтра у Владимира Владимировича важная встреча, и он должен отлично выглядеть.