Смерть на взлетной полосе

— Вероника.

— Очень приятно. — Он быстро взглянул на наручные часы. — Вы знаете, я немного опаздываю. У меня через полчаса важное собеседование. Пытаюсь найти новую работу, но… Черт! Даже не знаю, как и сказать? Я не искушен в общениях с красивыми дамами… В общем, если вы действительно хотите как‑то отблагодарить меня, позвольте встретиться с вами еще раз… Еще раз увидеть вашу улыбку. Это реально?

— Конечно. — Вероника почувствовала, что краснеет. — Почему нет?.. С большим удовольствием!

— Отлично! — обрадовался Сергей. — Так, может, сегодня вечером? Давайте где‑нибудь поужинаем, например.

— Хорошо. Где?

Он замялся на пару секунд. Вновь бросил взгляд на часы.

— Вы, наверное, привыкли к дорогим ресторанам? Да? Но мне такие походы сейчас не по карману… Во всяком случае, пока не решится вопрос с работой. Так что… Может, перекусим в «Бургер кинг»? Часиков в девять?

Теперь уже рассмеялась Вероника. Невольное смущение такого мачо, как Сергей, пришлось ей по вкусу. И позабавило.

— Да без проблем, — легко согласилась она. — Я не имею ничего против фастфуда.

— Правда?

— Правда.

Она не лгала. Даже в этом Сергей отличался от всех ее предыдущих ухажеров. Два последних свидания, к слову сказать, устроенных отцом Вероники, прошли как под копирку: дорогостоящие рестораны, заранее заказанный столик, стандартные выхолощенные комплименты, лобзание ручек, попытки произвести впечатление путем безграничной щедрости. Ее уже тошнило от этого. А тут… Простой мужик, без комплексов, открытый…

— Тогда «Бургер кинг», который в двух кварталах отсюда, на улице Ремезова. Встретимся в девять.

— Хорошо, в девять, — кивнула она.

— Я с нетерпением буду ждать.

— Я тоже… — ответила Вероника.

Глава 3

Константин критически осмотрел себя в зеркале со всех возможных ракурсов, по‑бабьи причмокнул губами и только после этого развернулся лицом к сыщикам. Помимо него, в гримерке находились еще двое актеров, и все они, как и Константин Протасов, были облачены в костюмы викторианской эпохи.

— Не знаю уж, зачем я вам понадобился, господа, — с пафосом произнес актер, глядя не на Гурова и не на Крячко, а в абстрактную точку между ними, — но я вряд ли смогу уделить вам достойное количество времени. Дело в том, что ваш визит сейчас не совсем уместен. И крайне неудобен для меня…

Крячко презрительно хмыкнул.

— И тем не менее пообщаться придется, Константин Романович, — сухо откликнулся Гуров. Он взял свободный стул и подсел поближе к Протасову. Стас остался стоять. — У нас есть к вам пара неотложных вопросов.

— Вы не понимаете? Да? — Константин двумя руками взбил локоны своего пышного парика. — Я, между прочим, на работе. Так же, как и вы. У меня спектакль…

— Начало которого через полчаса, — напомнил Лев.

— И вы считаете, что это много? — Актер картинно закатил глаза, демонстрируя, насколько плохо простой люд понимает тонкую специфику театральной профессии. — Напротив. Этого слишком мало… Мне нужно настроиться, зазернить роль, проникнуться общей идеей постановки…

— Слышь, Смоктуновский, — не выдержал Станислав, — твоей фамилии даже в программке нет.

— И что? — Внутреннее достоинство Константина никуда не делось. Он чуть приподнял голову и похлопал себя руками по подбородку. Вновь покосился в зеркало над гримерным столиком. — Пусть у меня и не главная роль, но я почти все время на сцене. На меня смотрят, меня оценивают… Атмосфера не может быть фальшивой. Как известно, короля играет свита. И я… Я как раз в этой самой свите.

— То есть, стоя весь спектакль без слов на заднем плане, в носу ковырять нельзя? Да? — саркастически уточнил Крячко.

Но Константин сарказма не уловил. Или предпочел сделать вид, что не улавливает.

— Ни в коем случае! — категорически отверг он высказывание сыщика. — Вы что?! Я — английский придворный шестнадцатого века! Как я могу ковырять в носу в присутствии царствующей особы? Любые мои неправильные действия на сцене могут пошатнуть не только режиссерскую концепцию, но и историческую достоверность. Я всегда должен оставаться в образе. Все два часа. Я и сейчас уже должен быть в образе, а ваш приход…

Гуров молча достал из кармана два листа бумаги и положил их на гримерный столик перед Протасовым. На одном листе был фоторобот, составленный со слов Штурминой, на втором — портрет в исполнении Корольковой.

— Узнаете кого‑то из них?

— Вы что, меня совсем не слушаете? — вспыхнул Константин.

— Нет, — честно признался Гуров. — Как вы сами только что и сказали, у каждого из нас своя работа, Константин Романович. Чем раньше мы получим ответы на свои вопросы, тем быстрее уйдем. И у вас останется время войти в образ.

— Не останется!

— Останется. Поверьте, я знаю, о чем говорю. У меня жена — актриса.

— В самом деле? — оживился Протасов. — И в каком театре она работает?

— Не тратьте собственное время, Константин Романович. Речь сейчас не о моей жене. Посмотрите и скажите: вам знаком кто‑то из этих людей?