Смерть навынос

— То, что ваш клиент находился в особняке, еще не означает, что именно он — убийца, — прервала детектива Алла. — Может, он всего лишь поклонник, мечтавший оказаться поближе к своему кумиру? Кроме того, вы отказались выполнять его дальнейшие требования и пришли к нам, чтобы сообщить обо всем, — большего невозможно требовать от человека вашей профессии!

— Моей профессии?

— А что?

— Ну, вы так это сказали…

— Как?

— Презрительно.

— Правда? — искренне удивилась Алла. — Простите, если так прозвучало, — у меня не было такого намерения! Я действительно вам благодарна…

Она запнулась, не зная, как продолжить фразу: этот человек смущал ее, выводил из равновесия. Все в нем казалось ей провокацией — слишком пристальный взгляд, словно пожирающий ее лицо и фигуру, наполовину скрытую столешницей, манера речи, ленивая поза хищника семейства кошачьих. Негойда молчал, она тоже, и тишина становилась гнетущей.

— Будет очень большой наглостью, если я приглашу вас в ресторан? — спросил он внезапно, играя браслетом своих часов. Дорогие, хорошая фирма, но, слава богу, не золотые, что говорит о хорошем вкусе.

— Я не ем в ресторанах, — быстро ответила Алла после короткой паузы, шокированная неожиданным вопросом. Ей казалось, что детектив обиделся и потому молчит, а он, оказывается, ее клеит?!

— Боитесь отравиться? — поинтересовался детектив, устремив на нее голубые, как майское небо, глаза.

— Пытаюсь похудеть, — решила она поразить его своей откровенностью.

— Вашему мужчине не нравятся женщины в теле?

— Мужчины нет, а женщины в теле не нравятся мне самой.

— А вот меня никогда не возбуждали выпирающие лопатки, локти и коленки. Ну, если передумаете, вот мой телефон, — сказал сыщик и протянул Алле визитку. — Если появятся вопросы по вашему делу — тоже милости прошу!

Он ушел так быстро, что Алла растерялась. А еще она почувствовала легкий укол разочарования. Почему? Неужели она ожидала, что Негойда станет настаивать на походе в ресторан, проявит напористость, которая, несомненно, ему свойственна? А если бы он настаивал, она бы согласилась? Алла поймала себя на том, что жалеет о своем отказе. Она, конечно же, не планировала ничего серьезного, но просто выйти с кем-то в свет, немного развлечься, почувствовать, что она кому-то интересна… На самом деле ей хотелось быть интересной только одному-единственному мужчине, но он, похоже, не заинтересован, так почему она должна отказывать себе в маленьких удовольствиях, дожидаясь у моря погоды?

Повертев в руке белый прямоугольник, на котором готическим шрифтом было написано имя сыщика и его номера телефонов, она засунула его в свою визитницу.

* * *

Ольга Григорьевна Чувашина оказалась маленькой, сухонькой женщиной слегка за пятьдесят. Из-за плохо прокрашенных волос и слишком тонкой и светлой кожи, покрытой сеточкой морщин, словно паутинкой, она выглядела старше. На самом видном месте в гостиной висел большой портрет молодого человека с привлекательным, но слащавым лицом.

«Видимо, это и есть покойный Арсений», — догадался Дамир, следуя приглашению хозяйки дома присесть.

— Надо же, Следственный комитет! — пробормотала она уже не в первый раз — первый случился, как только Ахметов продемонстрировал ей корочки, которые она внимательно разглядывала в течение целой минуты, водрузив на короткий вздернутый нос огромные очки. — А я-то уже стала думать, что смерть моего сына никого не интересует! Из театра позвонили пару раз, собрали немного денег… Могли бы и побольше насобирать, все-таки не бедные люди! А на кладбище всего два человека пришло из этой братии. И с тех пор — ни слуху ни духу ни от кого, представляете?

Дамир кивнул, изобразив на лице приличествующее ситуации сочувствие. Чувашина большего и не ждала: она была готова говорить, и тормошить ее не требовалось.

— Значит, дело Арсюши передали в Следственный комитет? — продолжала она. — Я считала, что вы занимаетесь… ну, организованной преступностью, маньяками или…

— Всем этим мы тоже занимаемся, Ольга Григорьевна, — прервал ее Дамир. — Видите ли, возникло подозрение, что убийство вашего сына расследуется ни шатко ни валко.

— Вот-вот, именно так! — на этот раз перебила Чувашина. — Уж я и звонила, и ходила, да все без толку! А время-то идет — того и гляди, объявят наше дело… висяком — так, кажется, у вас говорят? А следователь все твердит: наркоманы, дескать, Арсения убили, на дозу им не хватало. Но я-то знаю, что не в том дело, только меня слушать никто не желает!

— А в чем же, по-вашему, дело?

— Ну наверняка мне ничего не известно, но… В последнее время у Арсюши появились деньги. Много денег!

— Но он же работал, верно?

— В театре служил, а еще подрабатывал в сериалах. Больших ролей ему не давали, но случались даже со словами… И все-таки Арсюше не хватало на жизнь, которой он хотел.

— Чего же он хотел от жизни?

— Как вся молодежь — денег, развлечений.

— Работа не давала ему достаточно средств?

— Куда там! Ставка в театре смешная, и за съемки платили кошкины слезы. А Арсюша любил красиво одеваться, да и девушку нужно же куда-то сводить — в кино там, в ресторан…

— У Арсения была девушка?