Смерть нельзя отменить

Сердце у Исихару заколотилось, ему стало не хватать воздуха от паники, особенно когда он услышал, что люди в масках между собой называли его «бревном». Для них Исихару уже не был человеком, с ним собирались поступить крайне негуманно.

Когда холодный скальпель коснулся его грудной клетки, Исихару готов был кричать от ужаса. Боли не было, он чувствовал только холод. А потом в области груди и живота начало растекаться что-то горячее.

«Что происходит? Где я?!»: вертелось в голове у Исихару, к своему ужасу он понял, что потерял способность к речи. Рот не открывался, голову нельзя было повернуть, он словно приклеился к проклятой кушетке и не мог пошевелиться, чтобы противостоять этим демонам в белых халатах.

Очнулся Исихару в своей кровати. Голос у него никуда не пропал, о чём его тут же оповестили Феликс и Макс, которые вбежали в его комнату и включили свет.

– Ты чего разорался, как ненормальный? Опять кошмары, да? – Феликс его понимал без слов, сам страдал от ужасных сновидений.

– Да, я… Я к-как б-будто ис-пытывал на себе, я… Такой р-реальный с-сон… – бормотал Исихару в попытке отдышаться. Макс протянул ему стакан воды. Чтобы Исихару не расплескал половину, пришлось этот стакан немного придержать.

– Да уж, что-то ни мне, ни Исихару не особо помогают эти медитации, которым нас Алекс пытался научить, – сказал Феликс.

– Алекс! Мне нужен Алекс. Мне нужно кое-что прояснить.

Исихару подскочил с кровати, в спешке оделся и выбежал на лестничную площадку. Квартира, в которой жили Имон, Хан и Алекс находилась в том же подъезде.

– Стой! Шесть утра, спят все! – кинулся вдогонку Макс, но догнать шустрого Исихару он не успел, и тот настойчиво заколотил кулаками в дверь квартиры своих друзей.

Открыл ему сонный Имон.

– Ну вы даёте, хлебушки… Чего не спится в выходной? Мы в шесть вечера договаривались же встретиться, но не утра!

– Прости, пожалуйста, разбуди Алекса, – попросил Исихару.

– Так он вчера пожаловался на недомогание, его в лазарете закрыли, – хлопал глазами Имон, переводя растерянный взгляд с Исихару на Феликса и Макса, спустившихся следом. – А вы не в курсе?

Исихару все выходные места себе не находил. В понедельник он вместо лекций помчался в лазарет, чтобы повидаться с Алексом, но там его развернули со словами, мол «такой здесь не зарегистрирован, вы что-то напутали».

– Куда он делся? Ничего не понимаю. И не отвечает нигде, – пожала плечами Лия, когда после обеда друзья собрались в библиотеке для подготовки к следующему экзамену по генетике.

– Говорят, что в спецблоке есть больница. Она оснащена лучше той, что находится у нас в главном корпусе. Вдруг Алекс там? – подал идею Макс.

– Но подожди-ка, нам сказали, что он в местном лазарете. Синклер сказал, – почесал затылок Имон.

– Именно так, – добавил Хан.

– И вообще, чем же он заболел, что ему потребовалась больница спецблока? – нахмурился Феликс.

– Не мог ли Синклер перепутать? – сомневался Исихару. – Надо будет уточнить у Юичи Уэно, когда он снова в главном корпусе появится.

В тот же день от Алекса пришло сообщение в общий чат.

«Привет! Со мной всё хорошо. Не волнуйтесь, пожалуйста. Меня перевели в другой отдел, я теперь не в главном корпусе работаю».

Больше он на связь не выходил. На второй экзамен Алекс уже не попал.

* * *

      Следующий и последний экзамен состоялся в среду. Проводил его англичанин Питерс – генный инженер, врач-вирусолог, майор медицинской службы. Молодые учёные взбодрились перед началом экзамена, узнав, что Питерс и Синклер лучшие друзья. Что, впрочем, не помешало Питерсу погонять ребят по теории. Питерс отличался тем же жизнелюбием, что и Синклер, и с удовольствием взял коробку всякой всячины для украшения спецблока.

– Раз Фрэнк обещал помочь, то своё слово он сдержит. Зуб даю, что свяжем гирляндой из скелетов Соньку, чтобы она больше не приходила сюда и не мучала вас, – на прощание выдал Питерс и направился в сторону длинного коридора, соединявшего главную лабораторию с спецблоком.

      Имон выглядел крайне счастливым, водя носом по своей зачётке с отличными оценками.