Смерть никогда не стареет

– Что ж, не хотите со мной разговаривать – не надо, – выпаливаю я, глядя прямо в глаза Вики. В них уже нет и намека на игривые смешинки. – Тогда вам непременно придется поговорить с капитаном юстиции Ермаковым. Зовут его Вячеславом Всеволодовичем. Он следователь отделения полиции в том районе, где находится та злосчастная автобусная остановка, которая взорвалась. В смысле, взорвали… Умный мужик этот капитан Ермаков, надо сказать. И очень въедливый. Он ведет следствие по делу об убийстве на этой автобусной остановке гражданина Геннадия Павловича Нехватова. Этот следователь Ермаков заметил, что старушка в выцветшей косынке и доисторическом платье в горошек со стареньким «дипломатом» в руках, подсевшая к Нехватову и поменявшая его «дипломат» на свой с радиоуправляемой бомбой, – была ряженой. Только Вячеслав Всеволодович Ермаков это предположил, а я – воочию видел. – Я раздвигаю губы в едва заметной улыбке: – Вас, Виктория, выдали ваши глаза и губы без морщинок. А еще резвость, с которой вы заняли место на скамейке с Нехватовым…

– Чушь какая, – фыркает Вика, но с места не двигается.

– Капитан Ермаков оставил мне свой номер телефона, – говорю я, пытаясь вернуть инициативу, что крайне важно в таких вот разговорах-допросах. – Хотите, я ему сейчас позвоню?

– Да звоните вы кому хотите, – пренебрежительно бросает Вика, по-прежнему оставаясь стоять. Было заметно, что внутри нее происходит какая-то борьба, нервы ее на взводе, и она едва сдерживается, чтобы не разразиться истерикой.

Я начинаю набирать номер капитана Ермакова: восемь, девять…

Вика молчит.

– Вы не представляете, как Вячеславу Всеволодовичу будет интересно узнать, кто взорвал в пятницу утром двадцать второго мая человека, подложив ему «дипломат» с радиоуправляемой бомбой. Ведь я видел там вас. А вы видели меня…

…Шесть, три…

– Кстати, я главный свидетель всего, что произошло тогда на автобусной остановке, – замечаю я как бы между прочим. – А Геннадий Павлович Нехватов был очень хорошим моим знакомым и честным человеком. Мы два года работали вместе. И ради его памяти и дела, которым он занимался и не успел завершить, я пойду до конца…

– Я не знала, что его… убьют, – наконец выдавила из себя Вика. – Когда я села в автобус и последовал взрыв, я даже не поняла сначала, что произошло…

Ну, конечно же, она не знала. А что еще ей сказать? Признаться, что это она нажала кнопку радиоуправляемого заряда?

– Но вы признаетесь в том, что это вы в образе старушки поменяли «дипломат» Нехватова на тот, что был у вас с собой, когда вы к нему подсели? И то, что в «дипломате» была бомба?

– Я не знала, что в «дипломате» бомба! – Кажется, истерика уже началась. – Я в него даже не заглядывала…

– Почему? – быстро спрашиваю я.

– У меня не было времени, – глухо звучит ответ.

Я пока молчу про это ее «не было времени» и не спрашиваю, почему этого времени у нее не было. Однако все, что говорит Вика, похоже на правду. Может, она не врет?

– Значит, вы признаете, что подменили Нехватову «дипломат»? – медленно спрашиваю я, думая о диктофоне, который сейчас запишет нужную мне информацию.

– Да, да! – почти кричит Вика. – Только я совсем не знала, как его зовут! Я вообще ничего этого не знала!

Она беспомощно закрывает лицо ладонями.

– Кто вам дал этот «дипломат»? – задаю я наконец важный для меня вопрос.

– Один человек… – так отвечает Вика.

– Кто именно? – спрашиваю я жестко и безапелляционно.

– Его зовут Виктор Александрович, – слышу я.

– Фамилия?

– Коломийцев, – говорит Вика.

– Кто он? – продолжаю допытываться я. – Чем занимается?

– Он бывший полицейский, – еле слышно отвечает Вика. – Работал в органах. Звания не знаю… Он был оперативником. Теперь подрабатывает частным сыском. Следит за неверными женами и мужьями, собирает заказной компромат на руководителей компаний, проверяет сотрудников по заказу разных фирм, ищет пропавших собак и все такое…

– Без лицензии? – интересуюсь я, хотя уже догадываюсь, каков будет ответ. А он таков:

– Да.

– У него есть офис? – снова спрашиваю я.

– Да, он снимает небольшое помещение, – говорит Вика. Она поднимает на меня глаза и смотрит почти умоляюще. Ее взгляд почти буквально говорит: «Хватит, пожалуйста».

Но я неумолим:

– Адрес?

Вика называет адрес и затравленно вздыхает.

– Это все надо рассказать следователю Ермакову, – говорю я.

– Я не могу, меня же посадят! – вдруг взрывается она.

– Я все равно записал все, что вы мне сказали, – достаю я из кармана небольшой работающий диктофон.

– Ну и что? – Она с вызовом смотрит на меня и пытается ухмыльнуться. – На суде эта запись не прокатит.

– Может, и не прокатит, – соглашаюсь я, убираю диктофон, продолжающий писать, и добавляю: – Это если я предоставлю запись, но я отдам ее Ермакову, а если будет нужно, то и в Главное следственное управление, где у меня много знакомых. Уверен, что эта запись очень даже заинтересует следователей. И они найдут, как ею юридически грамотно распорядиться. Кроме того, там имеются такие спецы развязывать языки, что тебе лучше с ними не связываться, – перехожу я на «ты»…