Смерть никогда не стареет

– Ты знаешь, да… – ответила Вика. – Что мне еще оставалось делать? А может, мне просто хотелось поверить… Короче, я согласилась. Двадцать первого мая он позвонил мне и велел приготовить все к тому, чтобы изменить свою внешность. «В старуху нарядись, что ли, – подсказал он. – Завтра будем работать». Я взяла на работе нужный реквизит и весь вечер обряжалась старухой и репетировала, вживаясь в образ. Рано утром двадцать второго мая он позвонил, разбудив меня, и велел обряжаться. Потом заехал за мной. Сначала мы стояли возле какого-то дома, следя за одним подъездом. Потом из этого подъезда вышел человек с «дипломатом». Мы последовали за ним. Когда этот человек подошел к автобусной остановке и сел на лавочку, поставив «дипломат» у ног, Коломийцев всучил мне точно такой же «дипломат» и велел подменить его на тот, что был у того человека. Он сказал: «Тебе нужно незаметно взять его «дипломат» и сделать так, чтобы этот «дипломат», что я тебе дал, оказался возле него. «Дипломаты» одинаковые, так что если все будет сделано правильно и аккуратно, он ничего не заметит. Как только ты подменишь «дипломаты», то можешь уходить. Я буду недалеко в машине, но ты ко мне не подходи, садись на первый попавшийся автобус и уезжай. Я потом сам тебя найду и заберу «дипломат». Это все, что от тебя требуется. Сделаешь это и будешь свободна…» Потом он высадил меня, и я пошла к остановке. Я очень испугалась, когда увидела тебя сидящим рядом с ним. Но ты меня не узнал, и я успокоилась. Больше всего меня волновало, что сейчас подойдет тот автобус, который ждал этот человек с «дипломатом», и он сядет в него и уедет, а я попросту не успею ничего сделать…

– Его звали не «тот человек», а Геннадий Павлович Нехватов, – перебил я Вику. – И он был честным и порядочным мужиком.

– Прости, – Вика посмотрела мне в глаза. – Коломийцев не говорил, как его зовут.

– Хорошо, продолжай, – сказал я.

– Ну, когда ты встал со скамейки и пошел от остановки, я быстренько села на освободившееся место, держа свой «дипломат» на коленях, – продолжила она. – Мне надо было как-то отвлечь внимание… Нехватова, и я спросила его, давно ли не было автобуса. Он спросил, какой мне нужен номер. Я назвала первый попавшийся. Он сказал, что не знает. Пока мы разговаривали, я незаметно поставила свой «дипломат» рядом с его. Подошел какой-то автобус. Я взяла его «дипломат» вместо своего и села в этот автобус. Автобус тронулся, сколько-то там проехал, а потом прозвучал взрыв… – Она снова посмотрела мне в глаза: – Я даже не поняла сначала, что случилось…

– Сначала… – повторил я. – Значит, позже все же поняла?

– Поняла, – Вика опустила голову.

– И что ты думаешь делать? – после недолгого молчания спросил я.

– Пойду к этому… следователю Ермакову, как ты сказал, – ответила Вика. – Только не сегодня, можно?

– Хорошо, иди завтра, – я внимательно посмотрел на нее. – Вот, возьми номер его телефона, – сказал я и продиктовал ей цифры. – Позвонишь ему, скажешь, что хочешь прийти к нему. Он назначит время, и ты придешь… Только не вздумай позвонить этому Коломийцеву и сказать ему, что рассказала мне все это… – Я продолжал смотреть на Вику и добавил: – Все равно о твоем звонке или визите к нему станет известно. После чего условным сроком, а это можно будет тебе уже гарантировать, ты не отделаешься и пойдешь на суд как соучастница. А это уже очень серьезная статья. Поняла меня?

– Да, – ответила она.

– Я Ермакову завтра позвоню и спрошу о тебе, – предупредил я. – И если вы к нему не придете, – снова перешел я на официальный тон, – то не обессудьте: я буду вынужден сообщить ему о вас.

– Я приду, – ответила Вика.

На том и разошлись.

* * *

Соваться к Коломийцеву, хладнокровно взорвавшему человека, одному мне было не резон. Поэтому я заехал на работу, чтобы взять с собой Севу. Он числился помощником оператора Степы, иногда носил за ним штатив-треногу, но больше всего использовался как охранитель аппаратуры и нас самих, когда мы выезжали на съемки.

Однажды он отбил камеру у трех наркоманов, которым не на что было купить дозу.

Это именно Севе наш телеканал был обязан той самой нашумевшей новостной передачей про экспроприацию вагонов с евро бомжами и прочим бедняцким людом. Тогда они со Степой залегли на крыше одного дома близ запасных путей, на которых стояли ничейные вагоны с евро, чтобы заснять экспроприацию валюты. И засняли все вплоть до прихода ОМОНа к шапочному разбору. Правда, после всего случившегося к ним пристали два гражданина в штатском и с выправкой служащих организации с крепкой дисциплиной и пытались отнять камеру, дабы все, что происходило у вагонов, осталось лишь в анналах этой самой организации, однако Сева этого им сделать не позволил. И после короткого разговора с ним оба гражданина в штатском неожиданно прилегли отдохнуть. А Степа и Сева быстренько ретировались…