Смерть по-соседски

Я присел в маленькое кресло, стоявшее рядом с дверью, а Дима остался стоять, не сводя глаз с пистолета. Мы молчали, но по разным причинам. Дима от страха сказать что-нибудь, что может меня взволновать, после чего я, чего доброго, начну палить по нему, я – потому что безмерно устал. События, словно лавина в горах, чуть не смели меня из уютной ниши, которую я называл «моя бесценная жизнь», и лишь чудо, да немного сообразительности, приправленные отчаянием, помогали до сих пор выбираться из почти безвыходных ситуаций. Я старался не думать ни о чем, желая, чтобы Надя вернулась как можно быстрее, но ее все не было. Прошло минут пять, и, по моим расчетам, она уже должна была быть здесь.

Я посмотрел на Диму. Тот как-то съежился весь под моим взглядом. Я встал, отмечая про себя, что даже такое простое действие дается мне с огромным трудом.

– Будь здесь и не звони в полицию, хорошо? – ласково или почти ласково попросил я перепуганного парня, который был неуловимо похож на Надю.

Он кивнул один раз, затем еще, видимо, решив, что с первого раза я не понял. Я вышел и, полагаясь на память, направился в сторону комнаты, где провел вчерашнюю ночь. Память не подвела, и вскоре я стоял возле двери, за которой слышалась громкая музыка, и отчаянный Надин крик. Слов было не разобрать, но по ее интонации я понял, что случилось неладное. Нажав на дверную ручку, и убедившись, что дверь заперта изнутри, я сделал пару шагов назад и, сняв с предохранителя, два раза нажал на курок, целясь в область замка. Пули срикошетировали мимо меня, но, не обращая на это внимания, я выстрелил еще раз и ударил ногой в дверь. Мои разбитые ребра и распухшие от ударов внутренние органы тут же отплатили яркой вспышкой боли, которую я с трудом подавил, врываясь в распахнувшуюся дверь.

Открывшаяся картина была настолько безобразна, что на мгновение я даже забыл и о боли, и о том, зачем сюда пришел. Двое мужиков примерно моего возраста, держали Надю за руки и за ноги, а третий пытался войти в нее, открыв от усердия большегубый рот. Две проститутки, пьяные до отвращения, застыли в нелепой позе с вздернутыми вверх руками, словно я нажал на стоп-кадр, когда на экране танцевали голые бабы. Забыв о боли, и испытывая жгучее желание перестрелять всю компанию, я шагнул к насильнику и со всего размаху врезал ему пистолетом в открытый рот. Мужик чем-то поперхнулся. Зажимая руками окровавленный рот, он медленно осел на пол, оголив свои причиндалы.

– Отпустили ее, и на пол, суки! – заорал я, наводя пистолет на мужчин, которые никак не могли прийти в себя.

Пришлось помочь ногой. Потом, после того как они улеглись рядом с первым, я перевел дуло пистолета на проституток, которые продолжали стоять в немыслимой позе, и коротко приказал:

– Лежать.

Что и было мгновенно исполнено. Поднявшись, Надя натянула спущенные до колен трусы и стала надевать брюки, валявшиеся рядом с одним из насильников. Внезапно она без звука ударила его босой ногой в лицо. Я стоял, молча глядя на всю эту сцену, и не заметил, как в дверях появился Дима.

– Мама! – вскрикнул он, и я, обернувшись, увидел, как он подбегает к Наде и, схватив ее за руки, пытается взглянуть ей в глаза. – Что?! Что случилось, ма?!

Надя не отвечала, пытаясь попасть ногой в штанину. Надо было успокоить юнца, и я сказал:

– Все нормально, Дима, уже все нормально.

Дима посмотрел на меня отрешенным взглядом, и я вдруг понял, что он сейчас заплачет. Не задумываясь о последствиях, я протянул ему пистолет и сказал:

– Держи и, если кто-нибудь из этих тварей дернется, просто всади в него всю обойму.

– Нет! – Это была Надя. – Не надо!

Она встала между нами и, схватив мою руку с пистолетом, прижала ее к себе.

– Не надо, прошу тебя, не надо никого убивать!

Я пожал плечами и убрал оружие за спину. Чего я и добивался. Негодяи запуганы и… благодарны. Остался последний штрих, но это чуть позже.

Надев джинсы и подойдя к бару, Надя встала на колени, просунув под стойку руку, и вынула мой дипломат. Пока она это проделывала, я достал мини-диск, покидав всю остальную порнуху на пол. Взял у Нади дипломат, и, повернувшись к по-прежнему тихо лежавшим в чем мать родила мужчинам и женщинам, я понял, что пора заканчивать представление.

– У вас есть ровно две минуты, чтобы расплатиться за ущерб и убраться отсюда! И чтобы вы навсегда забыли и телефон, и дорогу сюда. В противном случае мне придется вас убить! Все ясно?!

Мне никто не ответил, но, судя по скорости, с какой они стали натягивать на себя свою одежду, поняли прекрасно. Один из тех, что держал Надю, одевшись раньше других, подошел к ней и, бормоча что-то извинительное, достал из кармана пачку долларов и стал что-то отсчитывать по одной купюре. Меня это почему-то взбесило, и я шагнул к нему. Мужик в ужасе посмотрел на меня и, перестав считать, протянул Наде всю пачку, приговаривая, что больше такого никогда не повторится, что он был пьян, просит прощения, и все такое.