Смерть под кактусом

— Проклятая ящерица… — прошептала я, тихо опускаясь в кресло.

А потом вдруг схватила сумку, распахнула и заглянула внутрь. Приподняв жесткое дно, я просунула под него пальцы и вытащила длинный узкий предмет, завернутый в пакет. Сквозь прозрачный полиэтилен на лезвии кухонного ножа хорошо были видны засохшие бурые разводы.

Грохот, донесшийся из коридора, дал понять, что к номеру приближается подруга.

— Светка! Ты здесь? — забарабанила она кулаком в дверь. — Открой, это я!

Я сгребла все в охапку и сунула под столик.

— Чего это ты закрылась? — подозрительно сощурилась Мегрэнь, стоило только мне отпереть замок.

— Машинально, — отозвалась я, с досадой оглядывая возникшего следом за Тайкой Федю. — Привычка…

— А! — перехватив мой взгляд, Тайка заметалась по комнате настороженным взглядом, потом развернулась к Феде. — Ну, мы тут отдохнем немного…

Федя заторопился:

— Некогда отдыхать, девчонки! Юрий Алексеевич сказал, что после обеда уезжаем. Так что собирайтесь.

— Юрий Алексеевич пусть в своем кабинете командует, — возмутилась Тайка, хмуря брови. — Ему надо, вот пусть и едет. А у нас отпуск!

Федя перебил ее вежливо, но твердо:

— Юрий Алексеевич сказал, что уезжаем. И в свете открывшихся обстоятельств это значит, что уезжаем…

— Хорошо, Федя, — встряла я, судорожно размышляя, что это за обстоятельства и в каком свете они открылись. — К обеду мы будем готовы.

Услышав то, что хотел, Федя кивнул и живо ретировался.

— Это что еще? — сердито повернулась ко мне подруга, проводив его взглядом. — Чего ты им потакаешь? Им только дай, они всю жизнь командовать будут!

— Кто? — не поняла я.

— Мужики! — с нажимом ответила Тайка. — А ты про кого?

— А я про органы… Боюсь, у меня с ними проблемы, — завздыхала я, в волнении теребя пальцы.

— Заболела, что ли?

— Какое, к чертям, заболела, — вяло огрызнулась я. — Я про правоохранительные… — Отодвинула журнальный столик и все рассказала. Несколько минут подруга молчала. Более всего ей приглянулся снимок. Она вертела его и так, и этак, прищуриваясь и причмокивая губами.

— Знатно он девушку рубанул… Теперь понятно, почему ты зеленая… А позвонки не перебил, нет? — она заинтересованно посмотрела на меня, меня чуть не стошнило. — Могла бы поинтересоваться… В интересах следствия, я имею в виду. Нам один раз в морге…

Я зажала рот ладонью, вскочила и бросилась в туалет. Когда вернулась, Тайка перебирала содержимое папки.

— Все на месте, — сообщила она, захлопывая папку. — Все до единого листочка. К чему бы это?

Подруга задумалась, и вдруг лицо ее прояснилось:

— А ты помнишь, что сказала мать игуменья? — Я насторожилась, потому что помнила все, что сказала мать игуменья, но ничего, что еще могло беспокоить подругу, там не было. Кроме… — Она сказала, что они нашли не всю коллекцию, а только ее часть. А вдруг…

Так я и знала!

— Заткнись! — Я рванулась вперед и выхватила папку. — Хватит кладов! Слышать больше не хочу! У меня и так голова пухнет!

Подруга печально вздохнула и задумчиво почесала затылок.

— Не понимаю, чего ты с ума-то сходишь? Лично я никаких проблем не вижу…

— А это? Не проблема? — Я ткнула дрожащим пальцем в кровавый пакет. — Там мои пальцы, на мне убийство…

— Никакого убийства, — отрезала подруга, грозя мне пальцем, — и не морочь себе голову. Ножик — в ближайшую речку, фотографию сжечь. И все!

— Как все? — возмутилась я. — Если это выбросить, то как можно будет доказать, что Жорж убил Моль?

Тайка прищурилась:

— А ты труп видела?

— Нет…

— Может, это инсценировка? Может, они сговорились, чтобы заставить тебя выдать место тайника?

— Для этого Жоржу не нужно было ни с кем сговариваться, — пряча взгляд, буркнула я.

Тайка посмотрела внимательно, но доставать меня расспросами, вопреки привычке, не стала.

— Тогда остается только плюнуть и забыть.

— А совесть? Совесть меня замучает. К тому же вдруг, когда ты станешь Генеральным прокурором России, припомнишь нераскрытое преступление и призовешь меня к ответу?

Мегрэнь мечтательно посмотрела в потолок, как видно, рисуя соблазнительную перспективу, потом вздохнула и махнула рукой:

— К сожалению, у меня не хватит улик, чтобы вкатить тебе годков пятнадцать…

— Правда? — обрадовалась я. — Тогда собираем манатки!

***

Москва встретила нас проливным дождем и пронизывающим ветром. Выбираясь возле подъезда из машины, Мегрэнь окинула взглядом небо и констатировала:

— Нам и здесь не рады.

Подтверждая ее слова, ветер ловко швырнул в нас охапку мусора. Мы подхватили сумки и бегом рванули в подъезд.

— Я вечером заеду! — крикнул нам вслед Юрка.

— Какое счастье, — гнусавым голосом протянула Тайка, не оглядываясь. — Соскучились — сил нет…

Возле моей двери мы распрощались, Мегрэнь потопала дальше, а я достала ключ, открыла дверь и наконец оказалась дома.

— Господи, — прошептала я, бросая багаж, — как хорошо!