Смерть понтифика

Сара обдумывает услышанное и старается понять, к чему приведет ее полученная информация. Все слишком серьезно, легкомысленное отношение к сказанному недопустимо. Будь ее воля, держала бы все в тайне, так, чтобы никто ничего не узнал.

— Но зачем тогда нужно было затевать эту историю с пророчеством в 2000 году?

— Потому что нужно было что-то придумать. И лучше было обмануть ожидания, чем сообщить, что третье пророчество — убийство Святого Отца.

— Ясно, — произносит Сара, сохраняя прежнюю задумчивость. — Понимаю, такое предсказание непросто выдержать.

— Вот именно. Потому-то и не торопились его обнародовать раньше времени. Только в 2000 году, когда многое осталось в далеком прошлом. Верующие купились, неверующие — тоже, и дело отправили в архив.

Сара так и не притронулась к портвейну. Бокал Рафаэля, напротив, уже пуст.

— Но при чем сейчас эти бумаги?

— Ну…

— То есть, я не понимаю: если понтифика убили люди из Ватикана, то зачем им было хранить бумаги, вместо того, чтобы уничтожить их?

— Во-первых, необходимо уточнить: Ватикан как церковная организация здесь совершенно ни при чем. Несколько человек, пусть даже в пурпурных мантиях и беретах — еще не вся церковь. В Ватикане и сейчас, как и в 1978 году, есть недостойные. Разница только в том, что они не занимают столь высокого положения. И хотя римская курия по-прежнему консервативна, и может быть, даже еще сильней, чем раньше, П-2 уже далеко не столь могущественна. Ложа не в силах управлять конклавами или влиять на решения кардиналов. Сейчас, разумеется, существуют и другие организации, выполняющие эту роль, но вряд ли они отмывают деньги или продвигают своих людей.

Дочь выслушивала рассказ отца с негодованием:

— Управлять решениями конклава? И кардиналами? И даже Святым Духом?!

— Единственный Святой Дух, известный мне, — это банк, — с иронией замечает отец. — Очевидно, что роль конклавов прежде всего политическая, что эти собрания подвержены внешнему воздействию и манипуляциям, как и любые выборы, проводимые людьми. Некоторые из кандидатов на Святой Престол до самого заседания проводят кампании, чтобы собрать как можно больше голосов. Курия избирает своего кандидата при поддержке мощных организаций, и когда кардиналы собираются на заседание, все уже почти предрешено.

— Так значит, все это — просто шоу?

— Теоретически — да.

— Теоретически?

— Церковь не однородна, в ней есть различные группировки. Самая консервативная представлена курией, но есть и более многочисленные, либеральные, о которых я пока умолчу. Как только какая-нибудь группировка получает преимущество, к ней тотчас же примыкают остальные лица духовного звания.

— Идут следом, точно вагоны за паровозом?

— Да, можно и так сказать.

— Так и случилось в 1978 году?

— Нет. Курии не удалось продавить выдвижение кардинала Сири, пользовавшегося поддержкой консерваторов. Вместо него группировка кардиналов-неитальянцев выдвинула Альбино Лучиани. Это и предрешило его судьбу.

На мгновение в зале воцаряется молчание. Затем капитан продолжает:

— На втором конклаве 1978 года, «в год троецарствия», решили не рисковать и выдвинуть легко управляемую фигуру. Понтифик оказался не только под властью курии, ему удалось установить и великолепные отношения с верующими. Он оказался крайне полезен…

— Я и не думала, что Иоанн Павел II окажется таким…

— Никто этого не предполагал. Но понтифика не в чем винить. Во-первых, потому, что в 1981 году он получил серьезное предупреждение: если не побоится и отступит от первоначального плана, то его убьют. II потом, Ватикан, пусть и косвенно, вложил около миллиарда долларов в казну «Солидарности».

— «Солидарности»?

— Да, польского профсоюза из Гданьска, при участии которого в стране был свергнут коммунистический режим. При финансировании Ватикана и США.

— Коммунизм — вечная цель… и мишень.

— Да, он не только американцам покоя не даст. Ватикан тоже был обеспокоен.

— Но ты так и не ответил на мой вопрос. Почему убийцы Святого Отца не уничтожили бумаги? По крайней мере, я бы поступила именно так.

— Дослушай, — продолжает отец, — ведь понтифика погубили не документы, попавшие ему в руки. Кто-то позаботился о том, чтобы сразу же удалить их из опочивальни Святого Отца и передать человеку, выполнявшему задание. Он-то и увез их из Ватикана. Ему приказали уничтожить список, но человек не выполнил приказ.

— Почему?

— Хороший вопрос. Допустим, чтобы иметь возможность шантажировать. А может быть, ради спасения собственной жизни, на случай, если потом главари задумают избавиться от него.

— Понятно, — кивает Сара. — Значит, пора задаться вопросом: за что убили понтифика?

— Ты будешь допивать вино? — неожиданно спрашивает Рафаэль. Его голоса давно не было слышно. Девушка смотрит на него:

— Нет, — отвечает Сара, протягивая стакан, — угощайся.

— Благодарю, — отвечает Рафаэль и без лишних церемоний допивает предложенный напиток.

— Я хочу знать, кто и за что убил понтифика, — требует девушка, — и какое отношение к нему имеет Фиренци. Фамилия знакомая, вот только не помню, откуда. Я хочу понять, какова моя роль в этих событиях.