Смерть приходит в клуб вязания

Какие только слухи о ней не распространяли все эти годы. Возможно, она всегда жила своей потайной жизнью? Знал ли кто-нибудь, что эта скромная девушка на самом деле была другой? Она не нашла для себя в жизни правильные спицы или тот вязальный узор, который подходил бы ей лучше всего. Либо она была гомосексуалисткой, либо у нее имелись тайные любовники за рубежом. Наверняка были причины, почему она выбрала учебу в шведском университете, а потом путешествовала со своими лекциями о здоровье и культуре как главном в жизни лекарстве? Она заслужила уважение, но не нашла друзей. Царствие ей небесное! Полная знаний, но лишенная чувств. Она была настолько холодной, насколько и умной. Более противоречивой, чем ее настоящий отец… Могли ли они знать это?.. Никто не называл в ее присутствии это имя. Но она будто слышала их скрытый оскорбительный и одновременно снисходительный смех… Ведь так нелегко быть ребенком гулящей женщины и набожного отца. Она навсегда останется идеальным предметом для разговоров. Живая или мертвая. Но она никогда не стала бы своей в этом дружном вязальном клубе.

Внезапно она вскочила. Она дрожала, почувствовав себя скверно. Чай остыл. На тарелке лежал еще один кусок хлеба. Зазвонил телефон. Спала ли она? Нет. Но почему ей кто-то звонит? Во вторник после работы?

– Привет, Тарина, это я, Йоурун. Я обзваниваю всех, чтобы удостовериться, что вы все придете в субботу вечером…

Йоурун разговаривала так, как свойственно только ей. Она могла болтать обо всякой ерунде. Но в этот раз она звонила по делу. Предстоит вечер в вязальном клубе. И участницам нужно выбрать блюда из меню «Яхты»: морской черт[42]

с ассорти из морепродуктов и ревеневое мороженое в качестве десерта или же суп из омара, запеченная баранина, а на десерт – фарерские ревеневые блины… По словам Йоурун, Ронья, Бьёрг и Анита высказались за морского черта. Но она еще не обзвонила всех…

Йоурун сделала вдох, и в трубке на несколько секунд воцарилось молчание.

– Для меня это не так принципиально, – сказала Тарина, пытаясь говорить мягко и дружелюбно. – Я за фарерскую рыбу. Это, несомненно, будет стильно, раз мы собираемся ужинать на борту яхты у конца причала, не так ли?

– Да-да, разве что это немного зависит от погоды, – ответила Йоурун. – Яхта пришвартована к самому пирсу.

Ее хозяева часто выходят с гостями к мысу в заливе. Но когда речь идет о женской компании, я не ожидаю, что они будут лезть из кожи вон…

– Я, кстати, подумала, – серьезно сказала Тарина, – состоится ли вообще наше предрождественское мероприятие? То, что случилось у вас на севере, – это такой шок, просто жуть! Я не поверила, когда услышала. Все знали Халлвина, а Мария – его близкая родственница…

– Да, как ни крути, это такой ужас! – воскликнула Йоурун, глотая слова. – Действительно, они – двоюродные брат и сестра. – Знание родственных связей не являлось ее сильной стороной. – Мать Марии приходится сестрой отцу Халлвина. Но я не думаю, что их семьи много между собой общались в последние годы. У них в роду были какие-то серьезные конфликты из-за наследства. Хотя, похоже, Халлвин в последнее время стал вести себя более достойно, чем прежде. У него появилась хорошая работа в Норвегии, и он прекратил пить. И вот в один обычный и совершенно спокойный воскресный вечер случилось это. В Норвуйке о другом и не говорят. Одному богу известно, кому могло прийти в голову подобное? Я начала запирать дверь. Что нам теперь думать? Кто мог так цинично убить человека?

– Да, это не умещается в голове. Я не верю, что такое могло произойти на Фарерах. А тем более в Норвуйке. Вопрос в том, безопасно ли выйти в город в выходные? – выразила сомнение Тарина, что слегка сняло напряженность, и выдавила из себя усмешку.