Смерть раньше смерти

— М-м-м-м-м-м… — тянула она на одной ноте. Мычание все продолжалось, а она так и стояла на одном месте, выпрямив спину в темном, но модном платье. — М-м-м-м-м-м-м…

Интересно, что может быть общего у ясновидящей и де Вита? Какие отношения их связывают?

Анна Босхофф привела слова из статьи в «Кейп таймс»: «старый друг».

Нет, Анна Босхофф говорила, что на конференциях де Вит ни на кого и не смотрел…

— М-м-м-м-м-м-м…

Перед мысленным взором Яуберта возникла картинка: обнаженная ясновидящая раскинулась на широкой кровати в своей полутемной спальне; кругом паутина, у камина черный кот. Барт де Вит, плотоядно ухмыляясь, ласкает ее внушительный бюст, и мадам страстно мычит:

— М-м-м-м-м-м-м…

Внутри у Яуберта все сжалось. Интересно, почему он снова думает о сексе? Может быть, в предвкушении свидания с психологом Ханной Нортир? Может быть, он надеется приласкать ее, обнимать ее за хрупкие плечики своими большими руками и медленно, постепенно подготовить ее к любви? Ему захотелось нежно поцеловать Ханну в розовые ненакрашенные губы, прижать ее к себе…

Мадам Джослин Лоу шумно выдохнула через рот. Плечи ее устало просели, руки, сжимающие рубашку, скользнули вниз, голова упала на грудь. В такой позе мадам постояла так несколько секунд. Журналисты нерешительно зашушукались.

— Недостаточно, — устало, но решительно заявила ясновидящая. — Поехали дальше!

35

Они переезжали от одного места убийства к другому. Впереди, в «мерседесе», ехала сама мадам с чернокожим водителем, затем детективы в «форде-сьерра», а за ними — целый кортеж: микроавтобусы, тонвагены, лихтвагены, легковые машины с журналистами.

Пока мадам пыталась уловить вибрации последних секунд жизни Ферди Феррейры, Яуберт искал телефонную будку. В потрепанном справочнике он отыскал номер билетной театральной кассы и позвонил. Ему сказали, что в пятницу вечером действительно дают «Севильского цирюльника». А также в субботу и на следующей неделе в среду, пятницу и субботу.

Он спросил, есть ли билеты на вечер пятницы.

Все зависит от того, какие ему нужны места — дорогие или дешевые.

— Только самые лучшие, — заявил он.

— Дорогих билетов осталось мало. Если вы сообщите номер вашей кредитной карты…

Он замялся в нерешительности. Если Ханна Нортир не захочет пойти с ним… Хорошая будет картина — он с Бенни Грисселом среди любителей оперы. Два тупых полицейских слушают сопрано, либретто и прочую дребедень. Но потом решил, что надо настроиться на лучшее. Кто не рискует…

Он заказал два билета, повесил трубку и вернулся на пляж, откуда доносилось знакомое мычание: «М-м-м-м-м-м-м…»

— У меня есть интересные наблюдения, но вам придется дать мне время, чтобы привести мысли в порядок. Постараюсь собраться на обратном пути в гостиницу. Пресс-конференцию созовем на шесть?

Слова мадам Лоу не обрадовали представителей СМИ, но журналисты — народ терпеливый. Они собрали оборудование и вернулись к машинам, выстроившимся в рядок на парковке у пляжа.

— Вот трепло, — высказался О'Грейди, заводя мотор.

Яуберт молчал. Он держал рубашку, которая требовалась мадам для работы, и думал о том, как страшно ему хочется курить. Голова раскалывалась… звенело в ушах. Боже, он готов на все, что угодно, ради сигареты!

— Капитан, я тоже хочу послушать, — заявил Баси Лау. — Можно мне прийти на пресс-конференцию?

— Да.

— Интересно, что она скажет. Уловила ли она по своим вибрациям, что Уилсон был голубой, а Уоллес изменял жене направо и налево?

Проходившая мимо репортер криминального отдела «Аргуса» услышала последние слова Лау и навострила уши. К ее глубочайшему сожалению, больше ничего интересного она не услышала. Она оглянулась по сторонам — нет ли поблизости ее собратьев по перу. Оказалось, что остальные представители прессы уже уехали или стоят где-то в отдалении.

— Кого-нибудь подвезти до отеля? — громко провозгласила она, чтобы Лау ее услышал. Она говорила на африкаансе с сильным английским акцентом.

— Вы сейчас на работу, капитан? — спросил Лау.

— Нет, домой к Нинаберу, — ответил Яуберт.

— Можно мне поехать с вами? — улыбнулся Лау репортерше.

— Разумеется, — обрадовалась та.

— Сыновья Нинабера пока у соседей. Я говорил со старшим. Он сказал, что брат отца уже едет из Аудхорна. Соседи его оповестили. По словам врачей, миссис Нинабер еще под действием снотворного, — сказал Сниман.

— А что письменный стол?

— Вот все, что мы нашли. — Сниман показал на лежащую на полу аккуратную стопку. — Ничего существенного. Семейные реликвии. Свидетельство о браке, свидетельства о крещении, школьные дневники детей, фотографии…

— Молодец, хорошо поработал.

— Что дальше, капитан?

— Ты спросил мальчика про остальных убитых?

— Он таких людей не знает.

— А про Оберхольцер спрашивал?

— Нет.

— Геррит, нам предстоит начать все сначала. Я позвоню миссис Уоллес и миссис Феррейре. Ты бери на себя мать Уилсона и его сослуживцев. Спроси их о Нинабере.